Я его достану! (СИ)

— Стрельцова? — На меня смотрели безразличные глаза охранника лет сорока — сорока пяти. В руках он крутил мой паспорт, сверяя данные с теми, что высветились на экране монитора его ноутбука. — Проходите. Второй этаж, вам налево.

Ну раз налево, значит налево. Вообще-то я прекрасно знала, куда именно идти: за прошедший месяц раз пять, наверное, сюда бегала. Огромный ньюсрум на пол-этажа, не меньше, в нем, словно в улье, всегда шумно, потому что как пчелки трудятся десятки журналистов. А теперь и я буду.

На меня никто не обратил внимания, мимо пробежали несколько человек, высокий дородный мужчина так громко разговаривал по телефону, что перекрывал смех стайки молодых девчонок, стоявших у кофемашины. Их я не знала, а вот склонившийся над столом какого-то парня полноватый мужчина с лицом доброго бульдога и есть мой начальник — Сергей Солодов. Через полминуты он обернулся, ища кого-то глазами, но наткнулся взглядом на меня и недоверчиво нахмурился. Может, забыл, что я на работу сегодня выхожу? Наверняка. Я улыбнулась ему так приветливо, как только умела, хотя сердце в груди предательски вздрогнуло.

— Василиса, верно? — Он кивком подозвал меня к себе и отвел в сторону от столов журналистов, ближе к окну. Никто даже головы в нашу сторону не повернул.

— Верно. Здравствуйте, Сергей. Сегодня мой первый рабочий день. Вы помните? Я документы все прине…

— Помню-помню, — нетерпеливо перебил он меня и, не смотря мне в глаза, продолжил: — Видишь ли, как получилось…

Он говорил быстро, со слегка уловимыми нотками раздражения в голосе. Как будто это я виновата в том, что «золотое перо» «Честного слова», гордость нашей деловой журналистики Иван Елисеев в самый последний момент, то есть в аккурат вчера вечером, резко передумал уходить и забрал заявление под радостные аплодисменты главного редактора и всей редакции. Они даже выпили за это дело прямо здесь, в ньюсруме.

— Так что все перестановки внутри отдела пришлось отменить. — Солодов пожал плечами, хотя по его лицу видно, что он совсем не жалеет. Еще бы! Удалось сохранить главную звезду в редакции. Да добрая половина всех эксклюзивных новостей «Честного слова» выходят за подписью спецкора Елисеева! Я на месте Солодова вообще бы лезгинку танцевала на столе. Всем, кто сейчас в этом ньюсруме сидел, ходил или бегал, до этого парня как до Китайской стены, не ближе. А мне…

Слезы, сволочи такие, уже стоят в глазах. Я боюсь моргнуть — тогда они польются водопадом. Вот позорище будет! В мыслях тут же возникло снисходительное лицо мамы. «Я же говорила, Василиса, нечего туда лезть, только месяц потеряла. Ладно, позвоню сейчас Леше, если, конечно, он найдет, куда тебя пристроить». Я до слова, до звука последнего знаю, что она скажет, когда через час я буду дома. Как же это невыносимо — вечно ходить в лузерах!

— Вы обещали, Сергей. Я все собеседования прошла… — Голос предательски вздрогнул, а к горлу подкатил противный колючий комок, который и не проглотишь. Потому что безумно больно. — Я три заметки написала, каждую переписывала столько раз, сколько вы говорили. Я готова, понимаете, готова на любую другую вакансию. Пожалуйста! Я все сделаю!

— Ну нет у меня вакансий! — выдохнул Солодов, и от его слов у меня внутри что-то со страшным грохотом рухнуло вниз. Сердце, наверное, разбилось, а вместе с ним и все мои мечты и без того не самая высокая самооценка.

— Никуда не уйду! — Посмотреть на него боюсь, пялюсь в окно, надеясь на чудо. Но перед глазами только бездушная «Игла». Как насмешка надо всем, во что я верю, над всем, что я считаю правильным и настоящим.

— Василиса, как только у меня что-то появится…

Это конец! Окончательный и бесповоротный конец!

— Серег, так зачем ждать? — раздался сзади приятный мужской голос, от которого вокруг вдруг стало тихо. Я не слышала больше ни надоевшие до зубного скрежета мобильные рингтоны, ни обрывки разговоров, ничего. Все замерло.

— Ты о чем, Вань? — Взгляд Сергея ушел за мою спину, а я даже обернуться боялась. Чтобы не спугнуть надежду, которой явно запахло в воздухе второго этажа редакции «Честного слова».

— Ты разве не слышал Архангельского? У него опять недобор, только что на летучке жаловался. Понятно, что у него мало кто выживает, но если девушка и правда никуда не собирается уходить… — голос многозначительно замолчал. Да что, я маленькая? Намек понят.

— Я готова работать у Архангельского, — быстро, не давая Солодову открыть рот, скороговоркой выплюнула я и не отвела взгляда от несостоявшегося начальника. — Покажите мне его.

Сзади раздался тихий смешок, и тот же, но уже более довольный голос произнес:

— Смелая девушка вы, Василиса, верно? Давайте познакомимся, а потом я вас отведу в пасть к дракону.

Глава 2

Я обернулась, прекрасно зная, кто все это время стоял у меня за спиной. Ну конечно!

— Иван Елисеев. Можно просто Ваня. — Мягкая улыбка коснулась красивого изгиба губ, а ярко-голубые глаза зажглись теплым светом. — Ты что-нибудь знаешь про Архангельского?