Я его достану!

— Василиса! Послушай меня! — Олег резко встал с дивана, подошел вплотную ко мне и обхватил за плечи. — Что сделано, то сделано. Не ошибается тот, кто уже умер. А мы с тобой, слава богу, живы, и я хочу быть с тобой как можно дольше, пока ты сама этого будешь хотеть. Я в последний месяц тоже очень многое делал для себя впервые. Я ошибся, слишком увлекся новым проектом. Я прошу у тебя прощения за то, что не сказал раньше про наш с Андреем обман. Ты можешь и дальше злиться на меня, но реши сама, чего ты хочешь на самом деле. Чего хочу я, я тебе уже сказал.

Он держал меня за плечи, в черных глазах блестело темно-синим пламя, губы были упрямо сжаты. Всем своим видом он требовал ответа, значительно большего, чем просто сказать, что я буду делать со всей этой информацией.

— Я хочу, чтобы ты уважал меня. — Я не отодвинулась ни на шаг, хотя чувствовала, что не так-то и просто стоять рядом с ним и не подчиняться его эмоциональному натиску. — Чтобы считался со мной и был честным. Всегда. Можешь думать, будто я эгоистка, которая… да так оно и есть, наверное, я — эгоистка. Короче, я не хочу, чтобы твой бизнес стоял между нами и чтобы мне каждый раз нужно было отходить в сторонку и ждать своей очереди. Я, наверное, самая неправильная подруга для такого крутого бизнесмена, как ты. Но ты сам меня выбрал.

«И правильно сделал». Это я уже мысленно добавила.

— Выбрал, — согласился Олег и наконец обнял меня.

Сразу стало теплее, но я чувствовала: наш разговор совсем не закончен. Дело не в этой дурацкой заметке или тендере. Сколько у него будет еще таких сделок, а сколько я важного и нужного захочу написать?! Очень много. Сломаюсь сейчас — будущего не будет.

— Чего ты еще хочешь? — спросил он.

— Я хочу чувствовать себя нужной тебе, — сказала я. Олег явно не ожидал этого, удивленно приподнял бровь, но останавливаться я не собиралась. Оказывается, во мне много всего накопилось. — И не только, когда тебе плохо и нужна поддержка или когда ты счастлив, как тогда в Новосибирске, а всегда. Я тебя безумно ревную к твоему бизнесу. Но я не буду публиковать эту статью. Обещаю.

Сама не ожидала, что такое скажу.

— Спасибо! Для меня это важно, не буду скрывать. Да и не только для меня. Я терпеть не могу твою работу, Вася. Пытаюсь с ней смириться, но плохо получается. — Олег широко улыбнулся, словно тоже долго держал это в себе и сейчас рад, что наконец признался. — А то, что ты полдня проводишь с Елисеевым, это вообще за гранью добра и зла.

— Но я люблю то, чем занимаюсь! — Я задрала голову и посмотрела в черные глаза Кощея. — Я не оставлю свою редакцию. И так не пишу про тебя, а могла бы! Одна личная жизнь чего стоит, а если про друзей еще твоих людям нормальным рассказать…

Олег рассмеялся. Легко так, что у меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что он правильно понял мою шутку.

— Я не хочу выбирать, — тихо добавила я, но он прекрасно слышал каждое мое слово. — Не хочу жертвовать. Ни тобой, ни своей работой. Не хочу, чтобы на меня смотрели только как на подружку олигарха, с которым боятся ссориться, но очень хочется.

— Тебя обидели? — резко спросил Олег. — Кто?

— Никто, не важно. — Я вспомнила, как девчонки говорили сегодня утром о Трегубовой. Не хватало еще, чтобы она работу не нашла. Я не сомневалась, Олег мог при желании устроить ей веселую жизнь. — Ты спросил, чего я хочу. Вот этого всего, и чтобы видеть тебя чаще, не только на выходных, с которых надо срочно возвращаться в город!

— И это запомнила, значит?

— Выходит, что так. Мы практически не общались с тех пор, как вернулись. Ты был занят.

Олег молча отпустил меня и сделал обратно несколько шагов к дивану. Я будто в замедленной съемке смотрела, как он достает связку ключей, а к ним еще какую-то карту.

— Это вообще не проблема. Что бы ни случилось, я всегда ночую дома. — Он вложил в мою ладонь связку ключей. — Проблема в том, что возвращаюсь я обычно поздно, но буду приезжать раньше, если ты там будешь.

— Возможно, буду. — Ключи жгли руку, но я не торопилась с ними расставаться. — Но не сейчас. Мне нужно время, Олег. Всего несколько дней, пара дней тишины. Знаю, странно звучит — только что сама жаловалась, что видимся редко, и тут же говорю, что хочу побыть одна. Но мне нужно подумать, переварить все, что произошло, отсечь лишнее, сплетни всякие, слухи… Знаешь, не очень приятно слышать, что тебя называют ширмой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не понял?

Я примерно такую реакцию от него и ожидала. Поэтому со спокойной душой и без каких-либо угрызений совести я сдала Мамаеву, практически по фразам восстановив нашу с ней беседу. А потому что нечего лезть в чужую жизнь! И брат ее пусть не врет больше журналистам. Целее будет!

— Вот, значит, как… — Олег нахмурился и чуть прикрыл глаза. — Катя, значит…

— Она! Я так и не поняла, по глупости тебя сдала или специально.

— Спасибо, что рассказала. Есть еще что-то, что я должен знать?

Я пожала плечами.