Я - эль Диего (ЛП)

— Я упал и порезал ее, дон Франсис. Но я могу играть…

— Что?? С ума сошел?! В таком состоянии ты не можешь играть.

Я развернулся и вернулся на скамейку, кусая в кровь губы, чтобы не заплакать. Гойо это увидел и подошел к Франсису…

— Франсис, позвольте ему сыграть, пусть совсем чуть-чуть. Даже дон Диего ему разрешил.

Франсис наморщил лоб и пробурчал себе что-то под нос, похожее на «ну ладно, только совсем чуть-чуть». Я воспрял духом… Я не сыграл «чуть-чуть»; я провел на поле весь матч. Мы выиграли 7:1, а я забил пять мячей.

За нашу команду под восьмым номером выступал сын Перфекто Родригеса, Моно Клаудио. Девятый номер был у Гойо, десятый у меня и одиннадцатый у Польворо Дельгадо. Но папа Родригеса имел связи в «Чакарите», и когда нам по возрасту подошло время играть в девятом дивизионе, он отправил сына в этот клуб, чем ослабил нашу команду. Таким образом ситуация еще более усложнилась. Вот так на свет и появилось «класико» низших дивизионов: наш «Архентинос Хуниорс» против «Чакариты» Пичи Эскудеро и Моно Родригеса, и мы всегда выигрывали. Наш обычный состав выглядел так: Охеда, Тротта, Чайле, Чаммах, Монтанья, Лусеро, Далла Буона, Марадона, Дурэ, Каррисо и Дельгадо.

О тех «Лос Себольитас» у меня осталось множество воспоминаний, которые я сохранил в памяти навсегда. Теперь столько шумихи вокруг «возрастных обманов», как например это происходит с бразильцами, которые занижают возраст игроков и отправляют их выступать за юношеские команды. Должен рассказать, что со мной произошло то же самое, только наоборот: мне было 12 лет, на три года меньше, чем всем остальным, и Франсис держал меня на скамейке запасных. Если дела шли плохо, он выпускал меня на поле. Первый раз это произошло в матче против «Расинга», на стадионе «Сакачиспас»: до финального свистка оставалось полчаса, счет был 0:0, и на поле не происходило ничего интересного. Он выпустил меня на замену, я забил два мяча, и мы победили. Тренер соперников, Паломино, которого я хорошо знал, подошел к Франсису и спросил: «Как ты можешь держать этого парня на скамейке? Береги его, он станет гением». Франсис показал ему мои документы, и Паломино отказался ему поверить. В другой раз, против «Боки», я сделал то же самое, но так как в низших дивизионах меня уже знали, я взял себе другое имя: Монтанья.

Мы проигрывали 0:3, я вышел на поле, забил гол, преимущество перешло на нашу сторону, и в итоге мы сумели свести матч к ничьей. Проблема была в том, что мое «инкогнито» раскрыли партнеры по команде, которые кричали: «Браво, Диего!» и кричали так, что тренер «Боки» оживился, встал со своего места и направился к Франсису: «Ты выставил против меня Марадону. На этот раз пусть все остается как есть, я не буду опротестовывать результат игры. Тебе повезло. Этот парень просто великолепен». Правда, однажды мне все-таки не удалось сыграть за свою команду, но не только по причине возраста. Это произошло в 1971 году, когда нам предстояло отправиться на международный турнир в Уругвай, впервые выехать за границу. Я не смог играть потому, что у меня просто-напросто не было документов. Я сфотографировался на память вместе с командой, но длинные трусы и расстроенное лицо говорили сами за себя. В этом году также впервые мое имя появилось на страницах печати: 28 сентября «Clarin» [5]написал в одном из номеров о том, что «появился один мальчик со сформировавшимся стилем и классом звезды». По их версии, меня звали… Карадона. Подумать только, впервые обо мне написали и написали, переврав фамилию! Ко всему прочему Пипо Мансера привел меня на телевидение для того, чтобы я продемонстрировал с мячом то, что умею, в программе «Sabados Circulares», которую в Аргентине смотрят все от мала до велика.