Я - эль Диего (ЛП)

Требования мы могли предъявлять только сами себе. Мы не имели права проигрывать, так как после двух поражений однозначно оставались бы за бортом мундиаля, и уже никак бы не спаслись. И 14 июня, в четверг, мы сыграли матч жизни и смерти. Однако, как могло показаться, на этом чемпионате мира судьба нас убивала в контратаках: на 12-й минуте, когда казалось, что мы уже успокоились и готовы играть, как мы умеем, произошла трагедия – столкнулись Олартикоэчеа и Пумпидо, и нога последнего треснула, словно деревянная. Какой шум, какая боль! Я не мог поверить своим глазам: сперва проблемы с моим пальцем – на фоне случившегося с Нери это было херней – затем тот кошмар в матче с Камеруном, и теперь вот это несчастье. Вместо Пумпидо вышел Гойкоэчеа, и мы попробовали выйти из шокового состояния, в котором внезапно оказались. К счастью, Педрито Трольо головой забил красивый мяч, и мы повели в счете.

А вскоре после этого мне пришлось выполнять обязанности вратаря… Нет, серьезно, я хочу сказать, что мне вновь пришлось нанести исторический удар рукой. Русские наседали на нас, а мы все собрались в своей штрафной площади, как это нравилось Билардо, когда мячом владел соперник… Я увидел здоровенного русского, который приготовился замкнуть навесную передачу, и из моей груди вырвался крик: «Возьмите «шестерку», возьмите «шестерку»!». «Бам!» – и этот тип ударил головой. «Нет, я успеваю, это гол!» – промелькнула у меня мысль. Я стоял один у штанги, судья смотрел прямо на меня, но я…выставил руку, остановил мяч, а потом вынес его куда подальше.

Русские навалились на арбитра, но я его словно загипнотизировал – загипнотизировал! — и он выдавил из себя: «Продолжайте, продолжайте». Поднялся жуткий переполох, поскольку я не должен был стоять там, у той штанги… Позже Бурручага забил второй мяч, закрепив успех, и мы довели матч до победы, а в нашей памяти запечатлился образ плачущего Пумпидо. «Тата» Браун, который остался с командой, сопровождал его до больницы и потом позвонил нам, чтобы успокоить и даже шутил с нами… Ладно, он хотел отвлечь нас, и поскольку мы ничего не могли сделать для бедняги Нери, «Тата» сказал нам: «Эй, парни, я сделал это. Это было сложно, но я смог. Его все-таки не принесли в жертву… Итальянцы уже занесли над ним меч, чтобы убить, но я бился с ними насмерть и победил. Когда они увидели верблюда (так мы звали Пумпидо) со сломанной ногой, они захотели отправить его в лучший мир». И нам ничего не оставалось, кроме как улыбнуться, потому что никакая беда не могла нас остановить.

На последней тренировке перед заключительным матчем группового турнира против Румынии я разбил левое колено. Так что когда я вновь вышел на поле стадиона в Неаполе, я был совсем другим человеком… Я никогда не забуду, как в я сидел в кресле в холле отеля «Парадизо», одной рукой обнимая Клаудию, а другой прижимая к колену пакет со льдом… Я смеялся, да, но только ради того, чтобы не заплакать: для меня это был не столько мундиаль, сколько бег с препятствиями. В тех условиях просить от нас красивой игры было уже слишком; речь шла только о том, чтобы победить во что бы то ни стало, любой ценой. В матче против Румынии, сыгранном 18 июня, у нас многое не получалось в первые 45 минут. Мы отправились на перерыв в раздевалку, словно уже проиграли; мы никак не могли преодолеть румынскую оборону. Краем уха я услышал, как Мадеро, помощник Билардо, советовал заменить меня, мотивируя это тем, что помимо левого колена у меня была разбита и левая лодыжка. На второй тайм я вышел, словно у меня ничего, абсолютно ничего не болело. «Что?! Меня хотят заменить? Я не уйду с поля даже мертвым! Я остаюсь, я ос-та-юсь!». Во втором тайме после моего навеса «Негро» Монсон, Педро Дамиан Монсон, замечательный парень, вогнал мяч в сетку… 1:0 и мы держались как могли, держались до последнего, и все-таки упустили победу после удара Балинта. В итоге мы все-таки вышли в 1/8 финала, но вышли, словно пролезли в форточку. Всего лишь как лучшая сборная из тех, что заняли в своих группах третьи места…