Что касается рока, то я идентифицирую его с Андресом Каламаро, с Чарли Гарсией, с Фито Паесом, с парнями из «Лос Пьохос» или из «Аттаке-77», с монстрами из «Лос Редондитос де Рикота». Я чувствую родство с ними потому, что они также приносят людям радость, не запуская руку к ним в карман, и они говорят о реальном положении вещей без ханжества… Они написали для меня кучу песен, и я воспринимаю это как посвящение, потому что подобные вещи как и памятники делают для уже ушедших из жизни. А я жив! Каламаро написал песню, которая так и называется… «Марадона», посмотри, что получилось:
А «Лос Пьохос» с вот этим: «Марадооо, Марадооо!», французы из «Мано Негра»… И не только рокеры. Также Хулио Лакарра, уругвайский музыкант, сочинил специально для меня:
Но кому удалось облечь все мои чувства в буквы и ноты, стал человек, о котором я всегда буду вспоминать со слезами на глазах, поскольку за то короткое время, что мы пробыли вместе, я почувствовал себя очень и очень близким к нему. Речь, конечно же, о Родриго. Мало кто знает, что это был человек с огромным сердцем, таким огромным, что нужно было его убить. Для некоторых он был слишком опасен. Но он посвятил мне «Диего» – самую лучшую песню из тех, что для меня написали и еще напишут. Я слушал ее и плакал… Я помню ее наизусть.
Мы именно этим и занимались, и я пытался вернуться на поле, на этот зеленый прямоугольник, и дело уже начинало двигаться с места. Руководство «Наполи» согласилось обсудить вопрос расторжения контракта в нейтральном месте и в присутствии судьи, и выполнение этих двух условий должны были обеспечить ФИФА. Со стороны я прекрасно понимал политику Ферлаино: тянуть до последнего, чтобы потом сказать журналистам и своим людям: «Его вырвали у меня из рук». Ясно, что это он и делал. Потому он так резко и ответил на мое первое послание, чтобы затем представить все так, будто это мы оказывали давление на ФИФА, чтобы организовать ту встречу. Уже в середине переговоров они подложили мне настоящую бомбу: взяли да оштрафовали меня на 168 000 долларов и урезали контракт на 40 %. Они хотели войны, и они были удивлены, получив ее.
В те дни старик Авеланж в тысячный раз повторил, что любит меня как сына, как собственного внука. Ох, как же он меня любил…