Я, Елизавета

– Нам придется послать во Францию людей, не только деньги, знаете? – пролепетала я. – Гугенотам надо оборонять Дьеп и Руан, они обещали нам Гавр, пока мы не завладеем Кале… Они просят сто сорок тысяч крон, а потом еще триста тысяч, все золотом, и десять тысяч солдат, мы сможем набрать шесть, если я продам принадлежащие короне земли! Надо подготовить флот для перевозки войск, и, разумеется, если мы это сделаем, начнется настоящая война, я не смогу оставить Лондон и встретиться с кузиной Марией, Йоркская встреча срывается…

В сумятицу моих мыслей ворвался голос коменданта: молодые супруги безумно любят друг друга.

Моя болтовня оборвалась.

Такой крепенький мальчуган…

Слезы хлынули рекой, и, подобно реке, я не могла остановиться. Он по-прежнему молчал, но глаза его темнели с каждой секундой. Солнце за деревьями стояло высоко, наши тени съежились У ног. Наконец он первый нарушил молчание:

– Мадам… миледи… скажите, что вас гнетет, чтобы я попытался по мере сил поправить вашу беду.

– О, Робин!..

Я была так одинока – всю мою жизнь…

У Марии был муж и скоро будет другой, у Екатерины – муж и ребенок, у меня – никого…

– Ваше Величество, моя жизнь, мои силы в вашем распоряжении…

Неужели он снова читает мои мысли?

– Более того, мадам… – Он осекся, покраснел под цыганским загаром, потом вскинул голову. – Я осмелюсь открыть свое сердце, и будь что будет. В распоряжении Вашего Величества не только моя жизнь, но и моя душа… моя безграничная любовь…

– О, Робин! – Я всхлипнула, как ребенок, ноги у меня подкосились, и я рухнула без чувств.

Глава 12

Я спела? Или мне это пригрезилось?

Через секунду я снова пришла в себя. «Сидни, оставьте шнуровку в покое, она совсем не давит, это полуденный жар, всего лишь жар…»

Жар страсти – жар торжества – он меня, любит! Все во мне пело…

– Ваше Величество, вы вся в огне, лоб горит!

Милое бледное личико Марии Сидни полной луною расплывалось перед глазами. Она так похожа на Робина – или это Робин? Пахнуло сырой землей. Я лежала на траве. Где мой лорд?

– Послали за носилками… сейчас Ваше Величество доставят домой…

Я мучительно повела глазами. Вот и он, на коленях рядом со мной, лицо искажено досадою и тревогой.

– Что я за негодяй, потащил вашу милость невесть зачем в такое пекло!

– Нет, Робин, нет! – Я почувствовала прилив сил. – Со мной все в порядке! – Я с трудом села, Робин и Сидни помогли мне встать.

Однако я с благодарностью опиралась на Робинову руку, покуда мы медленно брели назад, с благодарностью чувствовала его жаркое пожатие, счастливая тем, что между нами произошло.

Ибо теперь я увидела ясно: моя любовь к нему не умерла, никогда и не умирала, это было временное затмение, вызванное прошедшей между нами зловещей планетой. А теперь мы вернулись на предписанные сферы, любовь наша засияла вновь, и мы сторицей вернем все, что потеряли, все упущенное время. Теперь я могу показать, как я его ценю – его правдивый рассказ о Екатерине, его терпеливо ждавшую до сего дня любовь.

Однако почему я не чувствовала всей полноты счастья? Почему день за днем у меня раскалывалась голова и летний жар преследовал меня повсюду?

– Вашему Величеству нездоровится?

Тревога Марии Сидни выражала ее заботливую натуру, но вызывала у меня лишь беспричинную досаду.

– Ничего подобного. Сидни. Я совершенно здорова! Просто это бабье лето меня утомило.

А сейчас слишком жарко для начала октября…

Идемте, Робин! Хорошая прогулка – и все как рукой снимет.

Мы вышли в осенний золотисто-бронзовый парк… Робин рядом – чего еще желать моему лихорадочно бьющемуся сердцу? Однако я по-прежнему не могла стряхнуть непривычную сонливость, этот досадный жар. А солнце, похоже, начало клониться к западу раньше, чем я думала, потому что внезапно резко похолодало.

Я задрожала. Робин изумленно и раздумчиво смотрел на меня. «Быстрее! – велела я. – Быстрее, чтобы разогнать кровь!»

И к тому времени, как мы вернулись во дворец, кровь моя изрядно разогрелась.

– Вот видите, – рассмеялась я в кислое лицо Робина. – Теперь перед ужином я приму ванну и выйду к вам свежая, как сад тюдоровских роз, – вы решите, что время побежало вспять и наступил июнь!

– Ванну?

Это Кэт.

– Мадам, одумайтесь! Вы принимали ванну меньше года назад! И после прогулки – об этом не может быть и речи!

– Кэт, ванну! – Приказ прозвучал визгливее, чем мне хотелось. – Я приму ванну!

И пусть поварята нагреют воду погорячее!

Поварята расстарались. Лежа в большой медной, покрытой латунью ванне, я видела, как мое алебастрово-белое, словно предзакатный небосвод, тело идет безобразными красными пятнами.

– Парри! Кэт!

Они были рядом, служанки держали наготове большие, как скатерть, прохладные белые салфетки, но обе дамы смотрели на меня как-то странно.

– Вашему Величеству следует лечь в постель.

Голос Кэт не допускал возражений. Почему она такая хмурая, такая старая и встревоженная?

Я рассмеялась беспечным заливистым смехом, совсем не моим.

– Кэт, нет! Я ужинаю с лордом Робертом!

Пусть стол в приемном покое украсят боярышником и маргаритками, а опочивальню надушат лавандой и розовым маслом…