Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

Одежда из «Мистер Фридом» бросалась в глаза не потому, что была эпатажной или чересчур сексуальной. Просто она несла в себе заряд яркости, радости, которых не так уж много в окружающей нас повседневной жизни. Мне она очень понравилась. И на концерт в «Трубадуре» я с головы до ног оделся в творения Томми Роббинса. Так что вместо задумчивого хиппи-композитора публику приветствовал парень в ярко-желтом комбинезоне, лонгсливе с узором из звезд и тяжелых «рабочих» ботинках, тоже желтых, но с большими синими крылышками.

Нет, не так выглядели чувствительные, много думающие авторы песен в Америке семидесятых годов. И вообще нормальные люди в Америке семидесятых так не выглядели.

И второе очень четкое воспоминание о том концерте. Вглядываясь со сцены в зрителей, я вдруг с ужасом осознал, что во втором ряду сидит Леон Рассел. Никаких других звезд я не заметил, но его не узнать было нельзя. Вид впечатляющий: серебряная грива волос и длинная борода обрамляют мрачное, ничего не выражающее лицо. Я все время возвращался взглядом к Леону, хотя внутри у меня все переворачивалось от страха. До этого момента выступление проходило хорошо – Ди и Найджел совсем освоились, мы могли расслабиться, немного поимпровизировать, порастягивать песни. Но, обнаружив Леона, я начал нервничать так же сильно, как в отеле, когда все уехали в Палм Спрингс. Вспомнился детский кошмарный сон – ты сдаешь экзамен и вдруг обнаруживаешь, что на тебе нет не только штанов, но и нижнего белья. Так и здесь: ты играешь на самом важном в твоей жизни концерте и видишь в зале своего кумира, который смотрит на тебя с каменным лицом.

Надо было успокоиться. Сделать что-то, чтобы выкинуть Леона Рассела из головы. Я вскочил на ноги и пинком отбросил табуретку. Стоя на полусогнутых, начал бить по клавишам в стиле Литл Ричарда. Потом опустился на пол, балансируя на одной руке и играя другой, а голова при этом у меня находилась под роялем. Потом я поднялся и рывком встал в стойку на руках прямо на клавишах. Судя по шуму в зале, к такому зрители тоже не были готовы.

После концерта я в смятении стоял в битком набитой шумной гримерке. Шоу прошло на удивление хорошо. Все из Британии были довольны. Норман Винтер говорил с такой скоростью и с таким бешеным воодушевлением, что его речь по дороге из аэропорта показалась мне примером лаконизма. Сотрудники «Уни Рекордз» все время приводили каких-то людей знакомиться. Журналистов. Знаменитостей. Куинси Джонса[102]. Жену Куинси Джонса. Детей Куинси Джонса. Кажется, он взял с собой всю семью – в тот момент я плохо соображал.

И вдруг я застыл. Где-то за плечами бесконечной родни Куинси Джонса, у входа в гримерку, я увидел Леона Рассела. Проталкиваясь в толпе, он шел прямиком ко мне с тем же непроницаемым лицом: человек, который получил удовольствие от концерта, так не выглядит. Черт. Я пропал. Сейчас он объявит всем, что я – пустое место. И что я вообще не умею играть на клавишных.

Он подошел, пожал мне руку, спросил, как дела, – негромко, с мягким оклахомским выговором. Потом сказал, что я играл великолепно, и предложил поехать вместе с ним в тур.

Следующие несколько дней промелькнули как лихорадочный сон. Мы отработали еще несколько концертов в «Трубадуре», всегда с полным аншлагом, и играли прекрасно. Приходили знаменитости. Каждый вечер я залезал в сумку с одеждой из «Мистер Фридом» и надевал все более и более фантастические наряды, пока не обнаружил, что стою перед звездами рока и законодателями мод в серебряных велосипедках, с голыми ногами и в футболке с сияющей блестками надписью ROCK AND ROLL. Леон Рассел снова зашел ко мне в гримерку и поделился домашним рецептом лечения сорванных связок – как будто мы уже были старыми друзьями. «Уни Рекордз» свозила нас в Диснейленд, я купил целую охапку дисков в магазине «Тауэр Рекордз» на бульваре Сансет. Музыкальный обозреватель газеты «Лос-Анджелес Таймс» Роберт Хилберн написал о нас статью. «Возрадуйтесь! – так она начиналась. – На небосклоне рок-музыки, переживающей в последнее время довольно унылый период, зажглась новая звезда! Это Элтон Джон, англичанин двадцати трех лет, чей дебют во вторник вечером в «Трубадуре» прошел блистательно – во всех смыслах». Черт возьми! Слова Боба Хилберна значили очень много. Я знал, что он собирается на концерт, но понятия не имел, что он собирается о нем писать. Сразу после выхода статьи на Рэя Уильямса посыпались предложения от американских промоутеров. Было решено продлить наше пребывание в Штатах и отыграть еще несколько концертов в Сан-Франциско и Нью-Йорке. Я постоянно давал интервью. Альбом Elton John звучал на всех FM-радиостанциях. Одна из них, KPPC из Пасадены, разместила в «Лос-Анджелес Фри Пресс» рекламу, где в буквальном смысле благодарила меня за приезд в Америку.