Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

И я подал иск. «Сан» разразилась целой серией статей, потчуя читателей отборной ложью, и после выхода каждого их материала я подавал повторный иск. Некоторые статьи были особенно отвратительны – «Сан» писала, например, что мальчикам-проституткам я доплачиваю еще и за то, чтобы мочиться на них. Газетчики несли бредовую пургу: например, что я держу дома ротвейлеров с вырезанными голосовыми связками. Заголовок кричал: «БЕЗМОЛВНЫЕ УБИЙЦЫ ИЗ СВИТЫ ЭЛТОНА». Но у меня не было ни одного ротвейлера, только две немецкие овчарки, причем далеко не безмолвные – однажды они так облаяли представителей RSPCA[181], что те едва не оглохли. «Сан» продолжала лепить свои кляузы, даже когда стало ясно, что читатели не особо заинтересованы. На мою репутацию их статьи никак не повлияли, хоть и распространялись по всему миру. Живой альбом, который мы записали во время турне по Австралии, стал платиновым в Америке, а новая версия Candle In The Wind, выпущенная синглом, неожиданно вошла в первую десятку по обе стороны Атлантики. Чья репутация пострадала – так это самой газеты «Сан». Каждый раз, как на первой полосе появлялась очередная история обо мне, продажи издания падали. Возможно, читатели поняли, что все это – грязная ложь, или же расценили действия «Сан» как несправедливые нападки завистников на знаменитость. Или просто устали читать этот бред.

Почуяв неладное, газета начала предпринимать отчаянные попытки нарыть на меня хоть что-нибудь. Они преследовали меня везде. В «Сенчери Плаза» в Лос-Анджелесе мой пентхаус был напичкан «жучками». Адвокаты предупреждали нас, что такое возможно, – в этом номере всегда останавливался президент Рональд Рейган. Так что апартаменты перед моим въездом осматривало ФБР. Меня запугивали, звонили и требовали, чтобы я отозвал иски. «Сан» предлагала заплатить пятьсот фунтов мальчикам по вызову, если они скажут, что спали со мной. Желающих выстроилась очередь, но все они врали настолько безбожно, что «Сан» не решилась это печатать.

Самая, пожалуй, удачная выходка газеты – публикация полароидных снимков десятилетней давности, украденные из моего дома. Там запечатлено, как я занимаюсь оральным сексом с каким-то парнем. То, что «Сан» это обнародовала, было унизительно. Я пытался утешиться тем, что теперь я уж точно во всем первый – первый в истории музыкант, чьи два дебютных альбома попали в топ американских чартов, первый артист, занимавший верхнюю строчку американских хит-парадов семь лет подряд; и вот теперь – первая в истории знаменитость, чей оральный секс запечатлен на страницах издания национального уровня. Но со стороны «Сан» это выглядело уже как шаг отчаяния. Ну да, мужчины-геи занимаются оралом, за такие откровения Пулитцеровскую премию не получишь. Создавалось впечатление, что статья больше говорит о настрочившем ее журналисте, чем, собственно, обо мне: текст изобиловал выражениями типа «отвратительные извращения» и «маниакальная тяга к перверсиям». Насколько же унылой должна быть сексуальная жизнь человека, который считает оральный секс верхом извращенного разврата!

Все это тянулось месяцами, и я подал уже семнадцать исков. Рад бы сказать, что ни разу не сомневался в своей победе, но, увы, это было не так. Иногда меня охватывал праведный гнев, и тогда я был готов разорвать их на куски. Иногда я лил слезы в полном отчаянии и мечтал провалиться сквозь землю от стыда. Допустим, я не совершал того, что они так лживо расписывали. Но я знал, что в принципе мог бы такое совершить. Я сидел на кокаине – секрет, раскрыть который можно было с легкостью. Конечно, я не занимался сексом с несовершеннолетними, но был абсолютно неразборчив в выборе партнеров – несколько лет назад кто-то из случайных бойфрендов, уходя, прихватил с собой мой перстень с сапфирами и бриллиантами, часы и наличные деньги.

Меня тревожила перспектива очутиться в суде и предавать публичности мою частную жизнь. И я все время с опаской ждал, что «Сан» придумает что-нибудь новое, чтобы окончательно втоптать меня в грязь. Все эти мысли вынуждали меня поступать так, как я всегда поступал, когда совсем не оставалось сил, – запираться в своей комнате, как в детстве во время родительских скандалов, и полностью отстраняться от происходящего. Единственная разница – теперь я запирался в комнате с батареями бутылок спиртного и горами белого порошка. Я мог ничего не есть по три дня подряд, но, выбираясь из спальни, набрасывался на еду и обжирался так, что едва мог ходить. А затем немедленно впадал в панику из-за того, что наберу лишний вес. Тогда я начинал усиленно прыгать вверх-вниз, чтобы вызвать у себя рвоту.