Я есть кто Я есть

— Тоже мне мудрец! Если б я родился Ротшильдом, я был бы богаче, чем Ротшильд: я прирабатывал бы учительством!

Талмудист — любознательной толпе:

— Спрашиваете, что такое Талмуд? Я-таки объясню, но вы, увы, не поймете. Вот, скажем, два грабителя пробрались в дом через дымовую трубу. У одного лицо загажено сажей, а у другого — нет, белым-бело. Подумайте — кто из них пойдет умываться? Вы скажете: тот, кто грязен. Никак нет, и это означает, что вам никогда не понять Талмуда… Пойдет умываться тот, кто чист. Почему? Потому что грязный смотрит на чистого и, конечно, думает, что сам он тоже чист, тогда как чистый, глядя на грязного, воображает, будто лицо его загажено сажей. Логично? Нет, не логично, что, в свою очередь доказывает, что вам не понять Талмуда! Можно ли допустить, что из двух грабителей, проникших в дом через трубу, только один вымарался сажей?!

Раввин, потерявший в классе очки, рассуждает:

— Куда они могли запропаститься? Может быть, я заложил их в книгу между страницами? Нет, тут их нету. Значит, я потерял их где-то в классе. Предположим, кто-то их украл. Их мог украсть либо тот, кто нуждается в них, либо тот, кто не нуждается. Но если кто и нуждается в очках, он, наверно, имеет свои; а если кто в них не нуждается, то зачем ему мои? Преположим, что их украли с тем, чтобы продать. Кому же вор их мог продать? Либо тому, кто нуждается в очках, либо тому, кто не нуждается. Но опять-таки, тот, кто нуждается — имеет, а кто не нуждается — не станет и покупать. С этим вариантом вроде бы все ясно… Стало быть, поневоле приходится думать о ком-нибудь, кто — да! — нуждается в очках и имеет их. То есть о том, кто забрал чужие очки либо потому, что потерял свои, либо же потому, что поднял их с носа на лоб и потом просто забыл об этом! Скажем, кто? Скажем, я! Верно, вот они тут, на лбу! Слава Тебе, Господи, что я-таки умею складно рассуждать!

— Слушай, отец, как насчет моей просьбы прибавить мне жалованье?

— Предположим, ты получаешь больше. Что из этого?

— Я пойду учиться!

— Предположим, ты пошел учиться. Что из этого?

— Я найду потом место получше.

— Предположим, ты нашел хорошую работу. Что из этого?

— Я смогу одеваться получше и разъезжать по всему свету.

— Предположим, ты и одеваешься получше и разъезжаешь вовсю по свету. Что из этого?

— Я найду себе хорошую невесту.

— Ладно, ты нашел хорошую невесту. Что из этого?

— Я женюсь.

— Да, ты женился. Что из этого?

— Как что? Я стану счастливым человеком!

— Ладно, ты-таки стал счастливым человеком. Что же из этого?

— Наш раввин, да хранит его Бог, получает так мало, что давно бы помер с голоду, если б не решил поститься дважды в неделю.

— А наш раввин, дай ему Бог здоровья, постится во славу Всевышнего всю неделю, кроме, конечно, субботы. Святой человек! Если он и ест когда-нибудь, то делает это из скромности: скрыть, что постится.

— А наш раввин, да живет он 120 лет, творит любые чудеса. Как-то раз, путешествуя, он попросился ночевать в придорожную гостиницу, но его не пустили. «Да сгорит ваш дом огнем не позже как завтра!» — воскликнул он, и хозяин с перепугу впустил его в лучшую комнату. Подобрев, наш раввин изменил свой суд: «Я возвещаю, что дом этот не сгорит завтра огнем!» И вот, чудо из чудес, каждый мог видеть своими глазами, что дом и вправду назавтра не горел.

— А наш раввин — воистину всевидящий: не сходя с места, он может видеть все, что происходит в самых дальних концах света. Для этого ему достаточно лишь встать на скамейку, да и это он делает для того, чтобы чудотворству своему придать правдоподобие.

— А наш раввин творит чудеса действительно неслыханные. Каждую ночь он перевоплощает себя в пророка Илью и делает это так умело, что не скажи об этом сам, никто б никогда и не догадался. Враги судачат, будто наш раввин брешет. Но, скажите, к чему станет брехать человек, который способен перевоплощаться в Илью-пророка?!

— Вот вы все говорите… Не спорю: есть где-то раввин, творящий чудеса почище ваших! Как-то в дороге, рассказывают, его застала гроза. Что же он, думаете, сделал? Поднял руки к небу, шепнул пару слов — и явилось чудо: направо — ливень, налево — ливень, а посередке — ясное небо и солнце. Чудо-то это, может, и чудо, но наш раввин много искусней. Как-то в дороге его застала субботняя ночь. Что же делать, не торчать ведь посреди поля в субботний праздник! Что же он, думаете, сделал? Поднял глаза к небу, шепнул слово — и вот оно, чудо! Направо от него — суббота, налево — суббота, а в середине — пятница!

— А у нашего раввина лучшее в мире зрение! Вчера он увидел отсюда, из Одессы, как в Варшаве скончался великий хахам. Правда, кое-кто и доказывает, будто варшавский хахам жив и здоров, но какое это имеет значение?! Не достаточно ли того, что наш раввин может проглядывать в Варшаву из Одессы!

Проситель — раввину из другого города: