Я есть кто Я есть

а) Баал Шем Тов (1700–1760) или Бешт, — основатель хасидизма и один из самых экстраординарных людей в еврейской истории.

К Бешту заявились как-то несколько посвященных в Закон и преисполненных полемического пыла мужей. «В старые времена, — сказали они, — было немало набожных людей, истязавших себя всякими лишениями и постами. Теперь же ученики твои внушают каждому, будто продолжительный пост противозаконен, а самоистязание преступно». Бешту пришлось ответить так: «Цель и содержание моего паломнического пребывания на земле сводится ко внушению всем моим братьям по жизни, что человек может служить Богу в радости и ликовании, ибо тот, кто исполнен радости, исполнен и любви к людям и ко всякой твари». В другой раз Бешт ответил так: «Сила, которую приходится терять во время постов, должна быть отдана Торе и богослужению. Вот почему, отказываясь от поста, можно подняться ближе к небесам».

Человек должен знать, как быть гордым, но не становиться гордецом; он должен знать, как быть сердитым, но не сердиться. Человеку следует быть полноценным и не чураться никаких страстей. Разве Тора не предстваляет нам самого Бога как вершителя одновременно и правосудия и милосердия!

Господь не отвергает тех, кто недопонимает чего-нибудь, лишь бы только их стремление к пониманию определялось любовью к знаниям. Господь — как отец, которому приятно выслушивать любимое дитя даже тогда, когда оно обращается к нему сбивчиво.

В час своей смерти Баал Шем произнес: «Теперь уже мне понятно, ради чего я был создан».

Когда вы чувствуете с какою настойчивостью и усердием пытается подбить вас на злодеяние Сатана, поймите, что он всего лишь стремится исполнить свой долг. Научитесь у него прилежанию и настойчивости в исполнении вашего собственного долга — долга бороться с Сатаной и одолевать его.

Несколько хасидов сказали Бешту: «Наши противники, броде-кие мудрецы, изводят нас обвинениями, будто мы пренебрегаем обычаями предков. Скажи, какую следует дать им отповедь?» Бешт ответил: «Они, хулители наши, руководствуются своим религиозным рвением и, не сомневаясь в собственной благодетельности, испытывают радость при нашей критике. Стоит ли лишать их этой радости?»

Не смейтесь над чувствами человека, усердствующего в своей молитве. Он усердствует потому, чтобы не допустить посторонних мыслей, оскверняющих молитву. Станете ли вы смеяться над утопающим, который остервенело бьет по воде руками?

Каждому человеку следует обуздывать свой разум. Он должен пытаться постигнуть все, что может, но, поднявшись на ступеньку, выше которой ему уже нет хода, он обязан обратиться к вере и углубить прежние знания. В тех сферах, которые находятся за пределами человеческого понимания, мудрец ничем не отличается от простака.

Если кто-нибудь скажет в ваш адрес, что «простак, увы, верит каждому слову», — напомните насмешнику другой стих: «Господь Бог хранит простака».

Бешт комментировал как-то такую фразу: «Наш Бог и Бог отцов наших». Он сказал: «Некоторые люди веруют только потому, что их призывали к тому отцы. Такая вера, с одной стороны, приемлема, ибо никакой философский довод не сможет пошатнуть их веру; но, с другой стороны, она не достаточна, ибо основана отнюдь не на их собственном понимании и знании… Есть, однако, другие люди, которые пришли к вере в результате долгих поисков и размышлений. Такая вера удовлетворяет нас опять же только отчасти: да, они познали Бога всем своим нутром, но если кто-нибудь приведет противоположный их вере довод, они могут заколебаться и отступиться… Лучшими являются именно те из верующих, чья вера удовлетворяет в любом отношении: они веруют одновременно благодаря преданности традиции и благодаря собственным рассуждениям. Вот что и имеем мы в виду, когда произносим „Наш Бог и Бог отцов наших“. Господь является Господином нашим как потому, что мы сами сознаем Его в качестве нашего Бога, так и потому, что наши отцы учили нас сознавать Его в качестве Бога».

Некий отец пожаловался Бешту, что сын его забросил Бога:

«Что мне делать, Рабби?» «Любить его больше, чем когда-либо», — ответил Бешт.

У Бешта спросили: «Скажи, что же является главным в богослужении, если принять на веру твои слова, будто пост и самоистязание есть грех?» Бешт ответил: «Главное — настроить себя на любовь к Господу, Израилю и Торе. Но человек может достичь этого, если располагает достаточной для поддержания здоровья пищей и не растрачивает сил, необходимых для подавления дурных побуждений».

Нескольким из учеников Бешта было поручено отправиться к некоему заурядному человеку, о котором вдруг все вокруг заговорили, как об истинном мудреце. Перед самой дорогой они, однако, спросили у учителя: «Как же нам распознать в нем истинного цаддика?» Бешт сказал: «Спросите его совета, — что сделать, чтобы не отвлекаться во время молитвы или учебы. Если он выдаст вам хоть какой-нибудь совет, знайте, что мудрость его не стоит и гроша: до последнего вздоха человеку не отделаться от посторонних мыслей, неотступно его преследующих и мешающих восхождению души».