Я есть кто Я есть

Вскоре, однако, простившие было ему евреи снова отлучили Уриеля от синагоги за несоблюдение обычаев и приверженность «естественной религии». Это вторичное отлучение было снято только после того, как Уриель теперь уже публично отказался от идей, унаследованных от маранов. Оказавшись не в состоянии вынести отказа от вольнодумства, точнее, от роскоши сомнений, он пал духом — и покончил с собой.

Не жаловали его единоверцы и после смерти: официальные историки еврейства, даже такие, как Г. Грец (История евреев, том 11, стр. 124) предлагают по сути дела «забыть» об Уриеле да Акосте на том основании, что он, дескать, не был крупным мыслителем. Тем не менее Уриелю да Акосте удалось доказать своим существованием, что сомнения присущи еврейскому интеллекту и сердцу точно так же, как «несомненные» истины.

О душе

Не стоит слушать тех, кто говорит, будто души суть существа, отдельные от тела, которых Бог создал сразу и поместил их как бы в амбар, откуда он посылает их, чтобы они входили во чрево беременных. Всё это бессмысленный бред пустого древнего язычества, недостойный какого-либо возражения, хотя его ещё в настоящее время и придерживаются фарисеи.

Душа человека смертна, т. к. состоит из крови и жизненного духа, который сначала умирает и угасает в человеке, от чего умирает и сам человек. Эта естественная и очевидная истина доказывается многими явно выражающими её местами Писания, против которых нельзя возразить. Доказывается это тем, что сказал Бог человеку: «В день, в который ты вкусил от него, смертию умрешь» /Быт.,2:11/, следовательно, человек был сотворен смертным и подчиненным смерти. Иначе, если бы он был по своему свойству бессмертным, это бессмертие он должен был бы иметь в одушевленном теле, одуховторенном тем духом, который вдохнул в него Бог, а не должен был бы умирать. Но сказал ему Бог: «Прах ты, и в прах обратишься» (Быт, 3:15), чем указал человеку его конец и дал ему понять, что хотя он и есть главное творение, дни его имеют число и конец и что он обратится в то же самое, чем был раньше.

О смертности души человеческой (Пер. с португ. С. Игнатова) — Глава 23

На тот довод, что человек не был бы сотворен и по образу и подобию Бога, если бы он не был бессмертным, мы возражаем, что глупо хотеть, чтобы человек был образом Божиим во всем и вполне: если Бог всемогущ, то человек, его образ и подобие, ещё не является всемогущим. С другой стороны, если бы мы должны были рассматривать человека как точное подобие Бога, то было бы необходимо, чтобы человек был Богом, но Бог не может создать другого, во всем подобного самому себе, и самое большое величие Его заключается в том, что он Сам со всем Своим могуществом не можут создать другого себе равного, ибо Бог не может быть создан или рожден. Итак, человек есть образ и в некотором отношении подобие Бога, есть тень Его премудрости, но не сама премудрость. Он владычествует над тварями и почти подобен Богу, но не владычествует так, как Бог, а также не является образом Божиим в отношении бессмертия, ибо бессмертие есть свойство Бога, а не человека. «Разве дни Твои — как дни человека, или лета Твои — как дни мужа?» /Иов,10:5/ — мог бы Иов сказать это, если бы дух человеческий был бессмертен?

Там же — Глава 24

О естественности закона Божия