Я есть То

М: А кто может? Ум ограничен. Достаточно подвести вас к самым границам знания и повернуть вас лицом к бескрайности неизведанного. Нырнуть в него должны вы сами.

В: А свидетель? Он реален или нереален?

М: И то, и другое. Последний оплот иллюзии, первое прикосновение реальности. Сказать: «Я только свидетель» — значит одновременно произнести ложь и истину: ложь — из-за «я», истину — из-за свидетеля. Лучше сказать: «Есть только свидетельствование». Когда вы говорите «я», вся вселенная обретает бытие вместе со своим создателем.

В: Ещё вопрос. Можно представить личность и «я» как двух братьев — маленького и большого? Маленький брат злобен и эгоистичен, груб и беспокоен, а большой брат умён и добр, рассудителен и внимателен, свободен от сознания тела с его желаниями и страхами. Большой брат знает маленького, но маленький ничего не знает о большом и считает себя совершенно самостоятельным. Гуру приходит и говорит маленькому: «Ты не один, ты происходишь из очень хорошей семьи, у тебя замечательный брат, очень добрый и мудрый, и он тебя очень любит. Помни о нём, думай о нём, найди его, служи ему, и станешь с ним одним». Теперь вопрос: эти двое — личное и индивидуальное, ложное «я» и истинное «я» — оба находятся в нас или это только сравнение?

М: И то, и другое. Они кажутся разными, но при тщательном рассмотрении оказываются одним. Двойственность существует только до тех пор, пока не ставится под сомнение. Если внимательно посмотреть на троицу — ум, я и дух (вьякти, вьякта, авьякта) — она станет одним. Это лишь способы восприятия — привязанность, непривязанность и трансцендентность.

В: Ваше утверждение о том, что мы пребываем во сне, делает вашу позицию неопровержимой. Как бы мы ни пытались возражать, вы просто отрицаете действительность этого. С вами невозможно дискутировать!

М: Желание дискутировать — это всего лишь желание. Желание знать, желание иметь силу, даже желание существовать — это просто желания. Каждый хочет быть, выжить, продолжаться, поскольку никто не уверен в себе. Но все бессмертны. Вы делаете себя смертными, считая себя телами.

В: Раз уж вы нашли свою свободу, не могли бы вы дать мне её кусочек?

М: Почему кусочек? Берите всё. Берите, она для того и есть, чтобы её брали. Но вы боитесь свободы!

В: Свами Рамдасу приходилось иметь дело с подобной просьбой. Однажды преданные собрались вокруг него и стали просить освобождения. Рамдас слушал их с улыбкой, затем вдруг стал серьёзным и сказал: «Вы можете получить её, здесь и сейчас, свобода абсолютна и постоянна. Кто действительно хочет её, выйдите вперёд». Никто не шевельнулся. Он трижды повторял своё предложение. Никто не откликнулся. Тогда он сказал: «Предложение аннулировано».

М: Привязанность уничтожает смелость. Дающий всегда готов отдать. Нет берущего. «Свобода» означает «отпустить». Люди просто не хотят отпустить всё. Они не знают, что конечное — цена бесконечного, как смерть — цена бессмертия. Духовная зрелость — это готовность отпустить всё. Отказ — это первый шаг. Но истинный отказ лежит в осознании того, что отказываться не от чего, потому что ничто вам не принадлежит. Это подобно глубокому сну: вы не отказываетесь от кровати, когда засыпаете, — вы просто забываете о ней.

74 Истина здесь и сейчас

Вопрос: Мой вопрос такой: каково доказательство истины? Последователи всех религий, метафизических или политических, философских или этических, убеждены, что их истина единственная, что всё остальное — ложь, и принимают своё собственное непоколебимое убеждение за доказательство истины. «Я убеждён, значит, это должно быть так», — говорят они. Мне кажется, что любая философия или религия, любая доктрина или идеология, какой бы полной, свободной от внутренних противоречий и эмоционально притягательной она ни была, может быть доказательством только своей собственной истины. Это как одежда, надеваемая людьми, которая различается в зависимости от времени и обстоятельств и следует своим тенденциям моды. Может ли существовать истинная религия или философия, не зависящая от чьих-либо убеждений? И не в священных текстах, поскольку они также зависят от чьей-то веры в них. Существует ли истина, которая не зависит от веры в неё, которая не является субъективной?

Махарадж: А наука?

В: Наука циклична, она заканчивается тем, с чего начинается — чувствами. Она имеет дело с переживаниями, а переживания субъективны. Два человека не могут иметь одно и то же переживание, хотя могут выражать его одними и теми же словами.

М: Вам надо искать истину за пределами ума.

В: Хватит с меня трансов, сэр. Любой наркотик может вызвать их дёшево и быстро. Даже классическое самадхи, вызванное дыхательными или ментальными упражнениями, не сильно от них отличается. Есть кислородное самадхи, самадхи двуокиси углерода и самостоятельно вызванное самадхи, следствие повторения мантры или цепочки мыслей. Монотонность усыпляет. Я не могу принять самадхи, даже самое великое, в качестве доказательства истины.