Я, эти двое и двадцать девять массажистов

Мама с детства внушала, что я должен понравиться кому-то из этих четырех девочек, чтобы потом стать одним из ее мужей. А девочек было пять. Но Гортензия, сестра-близнец Виолы Мунч, не имела права получить титул, поэтому в планы мамы не входила.

Мы росли и совсем скоро превратились во взрослых девушек и молодых мужчин. Будущие Верховные Старейшины, не считая моей сестры, всегда подшучивали надо мной и, конечно, понимали, зачем я рядом с ними кручусь. Было неприятно. К слову, вокруг них и так сновало слишком много юных сыновей и племянников местной аристократии, не считая множества менее знатных парней, а также бессчетное количество рабов. И если Сибилла и Табита ни в чем себе не отказывали, развлекаясь в клубах, даря надежды и потом бросая надоевших любовников, то две другие были гораздо серьезнее. Виола, всегда увлеченная исследованиями, относилась ко мне по-дружески, зато ее сестра наоборот. Несколько раз она откровенно предлагала мне отношения и даже обещала в будущем сделать своим официальным мужем, но я отказывал. Мне легко было ссылаться на свою мать, и Гортензия понимала, что в отличие от своего близнеца никогда не станет нужной мне. В нашем мире давно не было любви, романтики и прочей чепухи из примитивных миров, поэтому такой жестокий расчет не обижал Гортензию. Скорее, наоборот, заставлял задуматься, как получить желаемое. И именно это и послужило причиной тех событий.

Нам было лет по девятнадцать или восемнадцать. Очередная вечеринка с мужским стриптизом, алкоголем и веществами покрепче. Моя сестра Морена, как всегда, осталась дома, я же присутствовал, чтоб не терять связей с будущими Старейшинами, хоть они пока и был юными избалованными девушками. Я сидел на одном из кресел чуть поодаль от «золотой молодежи» и страдал в одиночестве. Только кажется, что статус свободного мужчины на нашей планете, да еще и сына Старейшины — это повод гордиться. На самом деле, злосчастный статус накладывал много ограничений и без выгодного брака, ничего сам по себе не означал. Мать наседала, отцы тоже не совсем понимали, имеет ли смысл меня обучать сфере внутренней безопасности. Ведь если я стану мужем, например, Табиты, то мне эти знания не пригодятся. А вот разбираться в живописи и знать, сколько музеев у нас имеется, станет необходимым.

Вот будет у меня супруга со статусом, и я сразу приобрету вес и значимость в глазах общества, а также хорошую должность в той сфере, чем будет заниматься семья моей жены. А так, я никто. Ну, разве чуть выше, чем раб. Хотя вот даже свободных мужчин могли заставить лизать пятки какой-нибудь унн-талке прямо на глазах всех остальных. Так что я сидел и не отсвечивал.

В общем, я чувствовал себя ущербным и тихо страдал в одиночестве, цедя свой напиток. Но вскоре я заметил еще одну «ущербную». Гортензия, подозрительно оглядываясь, кралась к столику с напитками, а потом что-то подсыпала в стакан с красным коктейлем. Из-за ярких световых бликов, шумных зрелищных шоу и криков остальных этого никто не заметил. Да и пьяные уже были все. Решив понаблюдать, что будет дальше, я тихонько повернулся, прячась за спинку соседнего пустого кресла. Вскоре эти коктейли отнесли на столик к наследницам, и к красному потянулась Айна. Эта девушка с умными карими глазами и темными волосами всегда была недосягаемой для меня. Даже не смотрела в мою сторону, воспринимая, скорее, как слугу. Ну вот смотрит вроде прямо на меня, а кажется, что насквозь. Это всегда было обидно. Я смотрел, как она пьет злополучный коктейль и даже немного злорадствовал.

Остальные выбирали какие-то другие оттенки, вероятно, каждая свой любимый. «Красный — это малиновый с ромом» — вспомнил я. Девушки продолжали беседу, что-то обсуждая и громко смеясь. А потом пошли танцевать. С виду ничего странного не происходило, и я даже подумал, что это мне почудилось. Мои два коктейля тоже повлияли на восприятие. На Унн-Тала крепкий алкоголь. Неожиданно Айна повела себя очень раскованно и начала раздеваться прямо посередине танцпола. Демонстративно сняла свой блестящий, черный топ, оставшись в полупрозрачном бюстье и узкой короткой юбке, прикрыв глаза и двигаясь в такт музыке. Рядом с ней уже крутились несколько мужчин, готовых в любой момент склонить ее и к более откровенным развлечениям. В этом нет ничего постыдного, будь она обычной аристократкой. Но для дочери Верховной Старейшины это был бы скандал. Понятно, что его бы быстро замяли, но мне не понравилась сама ситуация, в которой мог оказаться каждый. Гортензия же осторожно снимала все на свой планшет из-за спин других танцующих. Стало ясно, что юная «недонаследница» хочет опорочить ту.

— Айна, где же твоя подружка, — тихо проговорил я, отыскивая глазами Табиту. Увидев, что той нигде не видно и остановить наследницу Дистрагон некому, решил вмешаться сам. Изобразив пьяный угар, я тоже вышел в танцевальную зону и отправился прямиком к брюнетке, нарочито покачиваясь.

— Грейам! — позвала она меня, расталкивая других мужчин, затем неожиданно решительно обняла. — Давай сюда свои губы!