Я это запомню

— Зови меня Джесси, милочка, — прервала она Дору. — Я не тот человек, который придерживается формальностей. И никогда не могла понять, как это люди, живущие под одной крышей и сидящие за одним столом, могут называть друг друга не по имени. Не знаю, как ты, но для меня это чересчур старомодно.

— Я абсолютно с вами согласна, — быстро ответила Дора. — Так вот, насчет работы, Джесси…

— У вас есть какие-то семейные блюда, которые вы предпочитаете видеть на столе? — опять оборвала ее миссис Хексли. — Я готовлю уже сто лет и теперь могу приготовить все, что угодно, — просто дай мне рецепт. А если есть что-нибудь, чего вы не любите, тоже скажи мне, и этого никогда не будет на столе.

Дора невольно улыбнулась — удержаться было невозможно.

— Все не так просто, Джесси. Я не сомневаюсь, что вы превосходный повар. Иначе доктор Грубер вас не порекомендовал бы. Я не уверена в другом — смогу ли в достаточной степени оплатить все ваши достоинства. С моими занятиями в медицинской школе и при наличии Бетси, растущей как на дрожжах и нуждающейся в новой паре обуви чуть ли не каждую неделю, денег вечно не хватает…

— Я разве говорила, что требую каких-то денег? Дора окончательно смутилась.

— Большинство людей, нанимающихся на работу, ждут, что им будут платить.

— Но это не обязательно должны быть деньги, — подчеркнула Джесси. — Мне лично они не нужны. Мой муж оставил больше, чем я смогу потратить за всю оставшуюся жизнь, а, кроме себя, мне их тратить не на кого. У нас не было детей, так что я осталась абсолютно одна и уже устала готовить только для себя и бродить в одиночестве по старому дому, который слишком велик для одного человека. Мне нужно опять быть среди людей, и, насколько я поняла доктора Грубера, вы тоже нуждаетесь во мне. И незачем затуманивать это вопросом о деньгах.

— Но вы же должны получать какую-то компенсацию, — попробовала спорить Дора. — Готовить и убирать — это нелегкая работа, я знаю по себе, и будет странно, если я не буду вам ничего платить.

— Дорогуша, если бы ты прожила одна столько, сколько пришлось мне, ты бы знала, что есть вещи, которые ценятся дороже денег… К примеру, чтобы кто-нибудь говорил тебе каждый день «Доброе утро!», чтобы было, для кого готовить и убираться в доме, словом, чувствовать себя полезной. Поверь мне, если ты дашь мне какую-нибудь комнату, чтобы спать, и стол, на котором можно готовить, и будешь считать меня членом семьи, я буду счастлива до глубины души.

Дора почувствовала, как у нее от сострадания дрогнуло сердце.

— Думаю, что мы могли бы выработать и лучшие условия нашей сделки, — сказала она грустно, — но если таковы ваши условия, я согласна. Добро пожаловать в наш дом, Джесси.

Та улыбнулась, явно довольная.

— Я приступлю прямо сегодня, прежде чем ты успеешь передумать.

— О, я совсем не собираюсь передумывать, — заверила ее Дора улыбаясь. — Но передумать можете вы, когда познакомитесь с моим отцом. Я ему ничего об этом не говорила, и у меня такое чувство, что он не очень обрадуется, что я пригласила вас за его спиной.

— Оставь это мне, — с полной уверенностью заявила Джесси. — Как только он попробует мои домашние бисквиты и яблочный пирог, я заставлю его есть с руки.

Не успев поставить свои вещи в одной из гостевых комнат на первом этаже, старушка занялась ланчем.

Дора пошла разыскивать Нормана и обнаружила его ремонтирующим карниз, который грозил рухнуть. Уперев руки в бока, она с раздражением посмотрела на него.

— Черт побери, Фред, если ты не перестанешь играть в домашнего мастера, я вышвырну тебя отсюда. Ты здесь всего лишь для того, чтобы съесть несколько домашних обедов, а вовсе не для работы. Ты помнишь это?

— Мужчина должен работать, чтобы нагулять аппетит, — возразил он с улыбкой, — так что перестань пилить меня, женщина. Поверь мне, я отработаю свои деньги, когда усядусь за стол. Как прошла беседа с миссис Хексли?

— Не с миссис Хексли, а с Джесси. Сейчас она готовит обед.

Фред самодовольно улыбнулся.

— А ты уверяла, что не сможешь сговориться с ней.

— Джентльмену не пристало вдаваться в такие вопросы.

Он вопрошающе поднял бровь, сверкнув своими ямочками на щеках.

— Кто сказал, что я джентльмен?

В очередной раз, попавшись в ловушку его озорной улыбки, Дора почувствовала, как у нее пересохло во рту. Господи, каким же он был восхитительным дьяволом! И опасным! Любая женщина, у которой в голове есть хотя бы чуть-чуть мозгов, сразу бы поняла, что это профессиональный сердцеед, от которого надо бежать как от чумы. Но, тем не менее Норман все-таки вошел в ее жизнь, хотя девушка плохо представляла себе, как это случилось. И с каждым прошедшим днем ей все труднее и труднее было вспомнить, почему она так стремилась бежать от его обаятельной улыбки и веселых глаз.

— Дора! Что-нибудь не так?

Осознав, что неотрывно смотрит на него, она быстро взяла себя в руки, хотя и покраснела при этом.

— Нет. Я просто думаю, как поведаю отцу о Джесси.

— Ты хочешь сказать, что он ничего не знает?

Она отрицательно покачала головой.

— Пока нет. Я собираюсь все ему рассказать, как только он вернется из города.