Я, гангстер

— Ты обманула меня, крошка. И мне сейчас тошно. Мне тошно из-за того, что, когда дело стало круто, ты созвала войска. За мной шли все. Были созваны быки со всей страны. Впервые я подумал, что не так уж весело быть гангстером. — Тут я глубоко вздохнул. — И впервые я возненавидел всю эту историю, потому что впервые по-настоящему влюбился и не уверен, что это еще когда-нибудь произойдет. И появилось очень неприятное ощущение, как и сейчас, когда я сюда вошел. И все кончилось. Все. Все ошибки уже совершены, и все кончилось.

И тут-то она дала мне понять, что первая часть неверна, в отличие от второй. Мне предстояло совершить еще одну ошибку, когда я было решил, что успею вытащить пистолет прежде, чем она шевельнется. Я ошибся. Но все должно было окончиться. В этом я был прав.

Я хорошо видел дуло направленного прямо мне в голову пистолета. Захватывающее зрелище. Темный бездонный глаз. Потом я взглянул поверх него, в лицо Кармен. На нем сияла улыбка, сперва очень напряженная, потом спокойная.

Все же она очень красива.

— Как бы ты поступил на моем месте, Райен?

Я пожал плечами, измеряя взглядом расстояние между нами. Можно, конечно, попробовать, но, скорее всего, бесполезно.

— Знаешь, ты прав. — Она тряхнула головой, и волосы ее легли красивой волной. — Компания Питера Хейнса — всего лишь прикрытие. Хотя это легальная, солидная фирма. Прекрасное место, чтобы... заниматься другим делом. Хороший источник доходов, чтобы держать необходимый нам персонал на постоянной зарплате. Мою деловую корреспонденцию было бы чрезвычайно интересно рассмотреть профессиональному дешифровщику, любой другой в ней ничего не поймет.

Я через силу улыбнулся ей, и она сказала:

— Это небольшое происшествие выведет из строя половину нашей организации. Так как бы ты поступил на моем месте, Райен?

— Не знаю.

— Убил бы меня?

— Нет.

Я говорил совершенно искренне.

— Тебе не идет быть гангстером. Если б ты меня убил, это бы тебя полностью оправдало. Ты мог бы спокойно жить дальше. Думаю, что сейчас тебе бы этого даже хотелось.

— Для меня это может кончиться либо электрическим стулом, либо пожизненным заключением в психбольнице. Но это меня не устраивает. Лучше уж умереть.

Лицо ее расслабилось. Тусклый свет слабо освещал ее мокрые от слез щеки.

— Но ты бы не смог меня убить; почему, Райен?

— Какая тебе разница?

Я с трудом расслышал ее ответ:

— Есть разница.

— Я же тебе сказал: влюбился. Дурака свалял. Вот сейчас и приходится расплачиваться. Всю жизнь смеялся над идиотами, которые попадались на эту удочку, и вот теперь — сам. Ну, ничего, по крайней мере, не придется долго переживать. Ты не могла бы побыстрее, крошка?

— Замолчи, пожалуйста. — Губы ее были очень плотно сжаты, казалось, она еле сдерживается. — Ты действительно меня любишь?

— Ну что ж, киска, посмейся напоследок. Это правда. Я тебя выбрал. Очень тебя любил.

Я чувствовал каждый удар своего сердца в груди, я ведь знал, что уже совсем скоро: интересно, больно ли это? Я смотрел на нее и пытался понять, что у нее на уме, но слезы застилали мне глаза.

Зачем-то она улыбнулась, и это напомнило мне, как все было раньше, когда я еще не знал всего и мог смотреть на нее, желать ее и надеяться. Она смотрела спокойно и серьезно, она поняла наконец, что с ней произошло: она думала, оценивала, анализировала и вот — решилась. Я увидел любовь, мелькнувшую в ее взоре, прежде чем я смог ее остановить, она сказала:

— Люблю тебя.

Сложив руки, она направила пистолет себе прямо в сердце и повторила эти слова еще раз, но их заглушил звук выстрела.