Я – главная злодейка на Сумеречном Отборе? (СИ)

И примерно в этот момент я, не выдержав всего происходящего, просто упала в обморок.

* * *

Едва придя в себя, я сразу же спохватилась и в панике вскочила с кровати. Но почти сразу почувствовала, как меня схватили за плечи и успокаивающе что-то заговорили. Лишь минуту спустя я поняла, что нахожусь в лазарете, и со мной разговаривает медсестра.

— Да, спасибо, мне, кажется, уже лучше, — наконец пробормотала я, опускаясь обратно на кровать, где меня тут же уложили головой на подушку и укрыли одеялом. После чего я осознала, что меня знобит.

— Вот, выпейте, это успокоительное, — проговорила женщина, давая мне в руки стакан с каким-то отваром, крепко пахнущим травами. — У вас был сильный стресс, но никаких травм вы не получили. Его величество вовремя вмешался.

Через несколько минут ко мне подошел доктор, который, осмотрев и магически просканировав меня, подтвердил, что я в полном порядке. Поймав себя на том, что лежу здесь в больничной сорочке, я прихватила свои лежавшие на стуле вещи и ушла за ширму, чтобы переодеться. Когда же вернулась…

То увидела Роберта, сидящего на моей койке.

— Мне доложили, что ты пришла в себя, — вздохнул он и, встав, подошел ко мне.

— Что с остальными? — сглотнула я, прекрасно понимая, что врачи бы не стали давать мне ответа на этот вопрос, так что спрашивать имело смысл лишь у короля лично.

— Лия и Виктория в порядке, — медленно проговорил Роберт… а потом, прежде чем продолжить, взял меня за руку. — Лили погибла. А Зара и Агата… физически живы, но уже никогда не придут в себя.

— Как… — только и сумела пробормотать я, кажется, только благодаря отвару сдерживаясь, чтобы снова не впасть в истерику и не потерять сознание. Голова немного закружилась.

— Пойдем, этот разговор не для сторонних ушей, так что предлагаю продолжить его в моем кабинете, — тихо сказал король. И, крепче сжав мою руку, вывел меня из лазарета.

Вскоре мы, пройдясь по дворцовым коридорам, оказались в уже хорошо знакомом мне кабинете. Мужчина, усадив меня в удобное мягкое кресло, запер дверь и наложил дополнительные заклинания против прослушки. И лишь затем подошел поближе ко мне, сел в кресло напротив и заговорил:

— Вероятно, ты догадалась, что там, в саду, вас атаковали Грехи.

В ответ я кивнула, нервно сглотнув слюну.

— Судя по характеру их атак, София Грейслин была носителем духа Алчности, сила которого — удавка жадности. Накидывая такую на шею своей жертвы, Алчность может регулировать натяжение и даже сделать ее невидимой. Чтобы в течение нескольких дней понемногу затягивать ее энергетически, таким образом, доводя человека до того, что тот удавится, сгорая от неконтролируемой и постепенно нарастающей жадности, а в процессе будет действовать относительно окружающих соответствующим образом. Но также Алчность может затянуть петлю мгновенно, и человек сразу умрет — как это и случилось с Лили.

— А… Зара с Агатой? — прошептала я, не сумев сдержать всхлип.

— Даже не знаю, чья участь страшнее: Лили, которая умерла мгновенно, или их? — покачал головой Роберт. —Они стали жертвами силы греха Обжорства. Который просто… сожрал их души.

— То есть сожрал души? — содрогнулась я.

— Такова сила этого духа, — вздохнул мужчина. — Выпуская из груди своего призрачного голодного волка, он натравливает его на выбранную жертву, и тот сжирает ее душу, оставляя от человека лишь пустую, бездушную телесную оболочку, которая пролежит остаток своей физической жизни в вечной коме, пока тело, наконец, не умрет. Пробудить таких невозможно, потому что пробуждать нечего: все, чем когда-либо была жертва — ее сознание, ее мысли, воспоминания… всего этого больше нет, оно безвозвратно уничтожено. Просто тело, внутри которого пустота. И с этим уже ничего нельзя сделать.

— Получается, Агата и Зара теперь…

— Да, — печально прошептал Роберт. — Я уже отправил посыльных к их семьям. У них, конечно, будет возможность просто… покончить со всем. Позволить телам умереть и почить с миром, дав разрешение на введение внутривенно одного зелья. Но я почти уверен, что они не сделают этого. А просто заберут девушек домой, где те продолжат беспробудно спать, пока тела не состарятся и не умрут. При этом безнадежно надеясь до самой смерти, что чудо все же случится, и однажды они придут в себя.

Не выдержав, я заплакала и, когда Роберт обнял меня, — просто молча, ничего не говоря, спрятала лицо в его рубахе, со всей силы вцепившись в нее пальцами.

— Получается, ты знал, как найти управу на Грехи, — проговорила я через несколько минут. Когда перестала плакать и успокоилась… но все еще прижималась щекой к его груди. — И к тому моменту, как я сообщила тебе о том, что Бартимус хочет повредить гримуар, уже сам прекрасно знал это и обеспечил себе копию.

— Верно, — кивнул мужчина, не выпуская меня из объятий. — Более того, также знал о копии гримуара, которая хранится в столичном особняке рода Кримсон, и незадолго до тех событий лично проник туда, чтобы выкрасть книгу.

— Так вот почему я ее там не нашла, — с горечью ухмыльнулась я. — А та копия в библиотеке…