Я - главный герой

Вот собака. Жила как собака, службу собачью несла, родине за кусок хлеба служила. Служила всегда, и днём, и ночью, и в жару, и в зимние ливни. На свою нелёгкую судьбу никому не жаловалась. Она пережила памятный 2000 год, когда был бунт в тюрьме и арабов травили газом. Нехило так травили, аж в соседнем кибуце коровы передохли, да и на базе пару собак погибло. Но она выдержала, её откачали, спасли. Здоровье, конечно, подорвала, но службу нести не перестала. А сегодня она сделала пару шагов, поскулила и легла на лапы. И больше не вставала. Сдохла, как собака. Пришёл солдат, закинул бедолагу на тачку, увёз и закопал, опять-таки тоже, «как собаку». И, поверьте мне, чисто по-человечески мне её жаль, очень жаль, КАК ЧЕЛОВЕКА! Судьба несправедлива, на её месте должен был быть террорист.

Часть 9

Не будем о грустном. Вернёмся к нашим баранам. Дежурство днём и ночью на вышке сильно отличается. Днём и читать проще, и друзья иногда навещают. Спать не хочется, внизу под вышкой идёт передача «За стеклом». Только вместо девчонок одни бородатые рыла слоняются туда-сюда. Наблюдать за ними интересно так же, как и за муравейником. Первые 10 минут интересно, а потом становится скучно и хочется плюнуть. А иногда просто тошнит. Они все в шлёпках ходят и каждые 15 минут бегают ноги мыть. Традиция, что ли, такая. Засунут одну ногу в раковину, потрут, потом другую (без мыла, кстати), потом этими же руками залижут шевелюру, разгладят бороду, и, в довершении к ритуалу, сложат свои стерильные ручки ковшиком и водичку из них попьют. Когда я это увидел, меня начало мутить. Собака, сидевшая у меня под вышкой, опасливо отошла в сторону.

Ночью совсем не так. Читать темно. Все ещё на построении начинают интересоваться у коллег, кто был на какой вышке и где фонари удачно светят. А если не читать, то спать ведь хочется.

Однажды, в самом начале нашей службы, поставили меня на внутреннюю вышку в ночную смену. Пришёл, сел, разложился, книжку достал. Слышу, кто-то на вышку поднимается. Книжку спрятал оперативно под ремень и «опочки — здравствуй командир».

— Александр?

— Да

— С вещами на выход

— А собственно по како…

— Подробности по дороге в джипе расскажу

— Ладно, поехали

Подъехали к внешней вышке.

— Понимаешь, Александр, мы тебя с одним человеком вышками поменяли.

— А что ему тут не сиделось?

— Понимаешь ли, ему… страшно.

Ни фига себе, нашли героя. Я как-то уже говорил, что среди солдат почти все НАШИ, этот трус был не НАШ. Спорить было поздно, полез на вышку. Залез, осмотрелся. Не весело, признаюсь я вам. В десяти метрах от меня лес чёрной стеной стоит, ничего не видно. Сам я, напротив, сижу в ярко освещённой вышке, и вся эта картина мне стрельбища наши почему-то напоминает. Знаете ли, есть такие мишени «до пояса», где голова и туловище. Вот и я, сижу, красавец, в проёме окна. И так красиво, так ровненько, что хоть автомат по мне пристреливай. Мдаа… жутковато конечно. Всё-таки, поймите, какая-никакая, а война у нас идёт, 7 км от сюда — Дженин, арабские территории. А до ближайшей арабской деревни и километра не будет. Тут она, рядышком, прямо за этим лесочком.

Если честно, в то дежурство я так глаз и не сомкнул, только и уповал на бдительность пёсика. А он, малыш, на всякую ерунду тявкал. То лиса пробежит, то енот. Бегает, прыгает, гавкает — герой, одним словом. А вот когда в долине стая шакалов завыла, вот тут-то он и поджал хвостик, и лужицу сделал. И правильно это, У ЛЮБОГО ГЕРОИЗМА ЕСТЬ СВОЙ ПРЕДЕЛ!

Часть 10

Сижу на внутренней вышке. Три часа ночи. Глаза слипаются. Читать не получается, темно. Хотя ещё вчера здесь было всё нормально. И я уже было отчаялся сегодня почитать, как вдруг сработала гениальная мысль. На крыше вышки есть прожектор, а в потолке люк. Да-да, правильно, именно так я и поступил. Проблема была зафиксировать прожектор лампочкой вниз. Но это уже было делом техники, главное идея была верной. Светло как на солнце стало. Не зря я читал книгу «100 великих изобретений», помогло. Но сегодня халява не прошла. Лампочка сгорела, какая досада.

Дежурство обещало быть скучным. Ничего интересного. С одной стороны арабы спят, с другой — собачки в псарне, и тоже спят. Подо мной Бобик, и тот спит. Один я терплю. Ладно, терплю так терплю. И вдруг я вижу, как на одной кровати араб так сладко поёрзал, перевернулся на другой бочок, свернулся калачиком, выставил ко мне свою жопу и так тихонько взбзднул в мою сторону. До него было метров двадцать, но меня это взбесило. Я честно терпел сколько мог, но это уже было верхом наглости. Пристрелить его я не мог, простить — подавно. Главное было растормошить Бобика. Имея под рукой фляжку с водой, это было нетяжело — Бобик завёлся с пол оборота. На крики Бобика подорвались другие собаки, целая псарня. Гам стоял ну просто шикарный. Главное было не останавливаться. Ну, я и подливал потихоньку, пока вода не кончилась в обеих фляжках.

В ту ночь вокруг моей вышки больше никто не спал.

Часть 11