Я Гордый часть 4

Все это калейдоскопом проносилось в моей голове. И вот когда я уже был готов наплевать на последствия, когда разум перестал отличать реальность от нереальности, когда я уже вспыхивал, моя воля, будто обретя второе дыхание, расправила внутри меня крылья. Словно взорвавшись изнутри, я растекся мыслью, что вышла за пределы тела.

Теперь я все четко осознавал. Боль, испугавшись, забилась где-то в дальний угол сознания. Я видел все — темные нити, что окутывали нашу школу и окрестный лес. Они тянулись из его глубины, и теперь я понимал, что там находится. Нет, это был не камень, как думали ханьцы, а нечто иное, более злое. И я знал, что пойду туда, дабы уничтожить то, что скрывается в нем.

Видел я и свое растерзанное тело, и как я до сих пор оставался в живых, было непонятно. Сердце не билось, превратившись в кусок льда, разорванные раны, в которых белели кости, были скованы магией, которая не давала им заживать. Я был мертв, но в то же время жил. Крохотная маленькая молния спряталась где-то в глубине головы, и постепенно тая, поддерживала мое существование, сохранив мою суть.

Все это я видел. Нет, я больше не злился — мой разум был так же холоден, как и лед, сковавший тело. Сейчас я был вообще лишен эмоций.

— Бейся, — приказал я себе, и сердце встрепенулось, раскалывая ледяную корку.

— Теки, — и кровь заструилась по жилам.

— Зарасти, — и молния, разом увеличившись в размерах понеслась по всему телу, разрушая оковы.

— Не свети! — артефакт, что поджаривал мне мозги, потух.

— Тебя нет, — шепнули обезвоженные губы, и моя ледяная тюрьма пошла трещинами, а после осыпалась кусками.

Тело стремительно восстанавливалось. Я видел, как из него выжигается зараза, что уже почти разрушила его. Корка крови отпала, и я открыл глаза — и тут же ко мне вернулся слух.

— Поздравляем, Первый. Ты перешагнул на ранг Князя, — вокруг меня стояли Старшие. — И освоил Око Велеса. Такова судьба всех, кто желает сломать преграду для перехода на Высшую ступень магии. Без боли, отчаянья, балансирования на грани смерти твой ранг, как и у большинства им владеющих, будет неполноценным. Теперь ты обрел истинную силу. Мы приветствуем тебя, — склонили они головы.

— Всем через подобное придется пройти? — без эмоций спросил я. Ледяная стужа, поселившаяся внутри, никак не хотела уходить.

— Нет, только тем, кто хочет обрести истинное могущество. Шанс выжить при этом меньше одного процента, даже у тебя, наиболее подготовленного из всех. У других пока шансов нет.

— Я понимаю ваши методы, но не принимаю их. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Я хочу дальше продолжить учебу.

— Конечно. Теперь ты равен нам, но нам еще есть, чему тебя научить. Сегодня отдыхай, завтра возобновим учебу.

Одежду я надевать не стал, потому как был весь в крови, слизи, ну, и прочих отходах.

Казарма была пуста, поэтому первым делом я прошел в душ, где почти час простоял, смывая с себя прошедшие дни и их последствия.

— Живой! — ко мне прижалось горячее девичье тело.

— Не дождутся, — буркнул я и почувствовал, что лед внутри меня треснул.

— Я рада, — Шестая, как и всегда, была немногословна, но ее сияющие глаза говорили вместо нее.

— Уже обнимаетесь? — Один шесть испортила всю романтику момента. — Я тоже хочу! — повисла она у меня на шее.

И тут начался гомон, потому что в душевую ворвались все девушки, и я пошел по рукам. Меня целовали, обнимали, гладили по голове, грозили страшными карами Старшим и угрожали бунтом.

— Нет, — прервал я их восторги. — Все останется как раньше. Мы по-прежнему будем исполнять их приказы и расти в силе. Что ни говори, но их методы работают. Завтра вечером общий сбор — будем решать, как жить дальше, когда все закончится. Сколько я пробыл в глыбе?

И тут меня шокировали — я простоял там почти неделю. Все думали, что я уже умер — дыхание не чувствовалось, жизни в замерзшем теле не было. И лишь иногда подрагивающие веки говорили, что я еще борюсь. Ну, и то, что Янь, или Один семь, еще жива, придавало им уверенности, что все обойдется. Ведь если бы я действительно умер, то и она бы погибла — магия связала наши жизни, сделав ее зависимой от меня. Старшие запретили меня вытаскивать, говоря, что я так точно умру.

М-да, неделя — это круто, конечно. Хотя, мне казалось, что я так целую вечность простоял.

— Кстати, как она? Осваивается?

— Это весело, — наша психолог заулыбалась, а остальные смущенно поопускали глаза.

— Когда ты говоришь весело, мне становится страшно, — заметил я. — И что же тебя развеселило?

Но все оказалось довольно банально. Ну, во-первых, чопорная ханька пришла в отчаяние, когда увидела наши душевые. Ледяная вода ей совсем не понравилась — попытка нагреть её ни к чему не привела — трубы шли глубоко под землей, а до самой лейки не достать.

Но еще больше она охренела от наших туалетов типа сортиров, где, я напомню, уединиться было попросту невозможно. Несмотря на воинскую службу, она была педантом и крайне ценила личное пространство, которого у нас попросту не было.