Я — госпожа. Своя жизнь (СИ)

— Я прикрою тебя, раз уж мы в это влезли, — пообещал Нортон, снова разделив ответственность за моё решение на двоих. — И где ты всё-таки хочешь побывать?

— Вариантов так много, что выбрать сложно, — призналась я, причём в голову настойчиво лез самый банальный. — Может быть, на море...

— Учту твоё пожелание.

Остаток рабочего дня прошёл без происшествий.

Эрик и Геон Дал определённо нашли друг друга и закопались в работе. Эрик взялся за перевод свитков из архивов Ордена, причём его удалось-таки усадить за третий стол, поскольку Геон Далу так было удобнее. Со мной, впрочем, Эрик продолжал вести себя строго по правилам.

Несколько раз на коммуникатор поступали вызовы из Сферы. Позвонил Джерад, чтобы запросить последнее подтверждение для покупки корабля, а также остаток денежного перевода.

Но самый неприятный вызов случился, когда мы с Эриком собирались отправляться домой. На связь вышел Лодвиг Вангангер. Он тоже входил в число высоких гостей, приглашённых на свадьбу Арлеты и Лоуранса, и в связи с этим собирался остановиться на ночь в особняке Смотрителя. Традиции семьи обязывали его принять, чего мне, учитывая недавние откровения Рея, совершенно не хотелось.

* * *

Ниан

Сегодня дома остались и Тадиус, и Шиала. Вместе с госпожой улетел только Эрик.

Тадиус с утра отправился в спортзал. Там он мог тренироваться часами. Шиала увязалась за Сол на техническую проверку роботов-уборщиков. Ниан так и не понял, чему в действительности обучена эта рабыня, зато успел утешить Лейлу после вчерашнего разговора с госпожой, и девушка приободрилась.

Ниан выполнил несколько мелких поручений, которые дал управляющий, после чего принялся отбирать рисунки для собеседования в художественном училище. Планы на обучение там всё ещё казались немного нереальными. Ниан опасался, что его сочтут недостаточно талантливым, и оттого на свои работы смотрел с особенным пристрастием, решив в итоге нарисовать несколько новых.

Он точно знал, с чего, точнее с кого, собирается начать. Лейла всегда позировала ему с удовольствием. Смущалась лишь в первый раз, а потом расслабилась и принимала происходящее, как увлекательную игру. Ей нравились не только собственные портреты, но и всё, что создавал Ниан. В этом она была похожа на госпожу, однако для Ниана её восторг имел иную значимость.

Госпоже он доставлял одну радость из многих, ей доступных, и был счастлив, что она оценила его талант. В жизни у Лейлы радостей было гораздо меньше. Да, сейчас, с новой госпожой, у всех рабов в доме появились невиданные прежде поблажки, но как-то раз Ниан застал Лейлу в слезах и из путаных объяснений понял, что она скорбит по утраченному.

Он мог развлечь и отвлечь её, и это было как-то по-особенному приятно.

Вот и сегодня Лейла без колебаний откликнулась на его просьбу. Вместе они сидели в мужской спальне, и он рисовал её, а она уверяла, что волноваться о поступлении в училище ему не стоит.

— Если они не возьмут тебя, то ничего не смыслят в талантах, — заявила она уверенно.

Ниан сделал один набросок, второй, третий. Ему нравилось просто ловить её движения, и он просил то наклонить голову, то повернуться всем туловищем или сменить положение руки. В конце концов он выбрал лучшую позу для экзаменационного рисунка и увлекся работой.

Они обменивались репликами, даже шутили. Был момент, когда Ниан представил, что мог бы нарисовать прекрасную Лейлу и вовсе без одежды (картина бы получилась ещё более совершенной), отчего кровь ударила в лицо, и он принялся с особенным усердием наносить последние штрихи.

Только когда рисунок был закончен, Ниан увидел Тадиуса, стоявшего в дверном проёме. Заметила его и Лейла. Тут же смешалась, неловко пробормотала что-то о делах и выскользнула из комнаты, вопреки сложившейся традиции не оценив результат работы.

Ниан знал о том, что случилось между ней и Тадиусом. Знал, что госпожа простила обоих и больше не удивлялся этому. Он также понимал, почему Лейла после случившегося избегала Тадиуса. Не понимал только, чем сейчас заслужил суровый взгляд старшего товарища.

Тадиус сел напротив, глядя на Ниана в упор, и задал обескураживающий вопрос:

— Ты совсем дурак?

— Почему ты так говоришь? — окончательно растерялся Ниан.

— Посмотрел бы на себя минуту назад.

— Мне нужны рисунки для поступления в училище...

— И ты решил нарисовать Лейлу? Опять?!

— Она хорошо позирует и радуется, когда я об этом прошу.

— Точно дурак.

Совсем идиотом Ниан всё-таки не был, и причина гнева Тадиуса начала доходить до него.

— У меня нет к Лейле... такого интереса!

— Правда? Сам-то себе веришь?

— Мне нравится её рисовать. Она не против. И госпожа тоже видела эти рисунки.

Тадиус утомлённо провёл ладонями по лицу.

— Лейла наложница. Это её основная функция, даже если сейчас она прислуживает госпоже. Лейла хорошая, да. И искушение, которое она будит в мужчинах, не её вина. Я ошибся, когда пытался найти с ней утешение. Теперь на неё заглядываешься ты.

— Нет же! Я верен госпоже!

— И оттого показываешь ей портреты другой женщины?

— Я просто не осмелился просить позировать саму госпожу.