Я говорил, что лучше промолчать?

Специально для Иден старается. В ее голосе сквозит притворство. Должно быть, мы оба кажемся жалкими. Закатываю глаза. Зачем же мы так стараемся убедить всех вокруг, что мы – идеальная пара и безоблачно счастливы вместе? Ведь все совсем наоборот: я не люблю Тиффани, а она не любит меня. Мы отравляем друг другу жизнь – и не можем поодиночке. Мы в ловушке.

– Мать тебя выпустила из-под домашнего ареста?

Дергаю ручник и оборачиваюсь к Иден, которая после нашего разговора с мамой и Дейвом наверняка прекрасно осведомлена, где я сегодня был. Нельзя допустить, чтобы она проболталась об этом Тиффани. Предостерегающе качаю головой.

– Не-а. Весь день проторчал дома.

Ну вот, опять ей соврал. Наверное, уже в пятый раз за сегодняшний день. Хотя она все равно никогда толком не слушает, и это хорошо: я редко балую Тиффани правдой.

– Фигово, – вздыхает Тиффани и с деланым воодушевлением продолжает: – Просто не терпится тебя увидеть! Ждите у ранчо Сансет. Постараемся приехать побыстрее.

Ага, значит, мы направляемся к надписи «Голливуд». Ну и отлично. Мне нравится знак Голливуда, он помогает отвлечься.

– Договорились.

– Люблю тебя! – добавляет на прощание Тиффани.

Она хочет убедить всех, что у нас неземная любовь, но, конечно же, это ложь. Поэтому вместо ответного признания я бурчу в трубку «угу» и, забрав телефон у Иден, скидываю звонок.

Небрежно сую мобильник за переключатель передач и, пригладив волосы, откидываюсь на спинку кресла. Путь до знака Голливуда неблизкий.

– Невероятно! – изумляется Иден. – Значит, весь день проторчал дома?!

Не оборачиваясь к ней, снимаю машину с ручника и выезжаю на перекресток.

– Я как-нибудь сам разберусь, ладно?

– Ты намерен постоянно ей врать? – возмущается Иден.

Ну вот, опять. Зачем она постоянно лезет ко мне с вопросами? Прямо как мама.

Кидаю на Иден взгляд, чтобы понять, злится ли она. На ее лице застыло презрительное выражение.

– То есть ты был на пляже, играл там в карты, даже подрался, а перед Тиффани прикидываешься, будто все это время сидел дома? О господи, как я ей сочувствую!

Не могу сдержать смех. Она сочувствует Тиффани! С ума сойти! Даже удивительно, насколько Иден заблуждается насчет наших с Тиффани отношений. Хотя со стороны все выглядит иначе…

– Да-а-а, вот уж воистину дочь Дейва… – хмыкаю я. Наверное, неприязнь ко мне свойственна всем членам семейства Манро. Они вечно будут осуждать мои поступки, а я – огрызаться в ответ. – Хватит всюду совать свой нос, ребенок.

– Какой я тебе ребенок? – фыркает Иден, и становится ясно: запугать ее мне не удастся. – Сам-то всего на год старше, а по разуму – вообще младенец.

Улыбаюсь и, уже не пытаясь поставить Иден на место, беззлобно поддразниваю:

– Ладно, ребенок, не кипятись. А папаша твой – сволочь.

– Хоть в чем-то я могу с тобой согласиться. – Она печально вздыхает и снова отворачивается к окну.

Несколько секунд тишину нарушает только шум мотора. Затем Иден добавляет:

– Вообще-то мне непонятно, за что он на тебя взъелся. Конечно, нужно обладать дьявольским терпением, чтобы с тобой жить. Но он, похоже, цепляется к тебе по каждому поводу.

Задумчиво барабаню по рулю.

– Расскажи мне о нем.

– Маме без него лучше, – признается Иден и тут же, спохватившись, чересчур поспешно уверяет меня: – Я не имею в виду, что твоей маме не повезло, вовсе нет. Знаешь, лучше ты расскажи о себе. Что случилось с твоим отцом?

Ударяю по тормозам так сильно, что машина останавливается, как вкопанная. Нас швыряет вперед, на лобовое стекло. Ремень безопасности сдавливает грудь. Резко поворачиваюсь к Иден.

– На хрена тебе это?

Иден, побледнев, растерянно смотрит на меня. Впервые за все время я таки напугал ее.

– Прости… я… – бормочет она.

Стараюсь взять себя в руки, хотя при одном воспоминании об отце во мне снова поднимается волна ярости. Чтобы дать выход гневу, вдавливаю в пол педаль газа. Мотор отвечает бешеным ревом, шины визжат, и мне становится легче.

– Молчи, – сквозь зубы цежу я.

Иден повезло, что я смог сохранить самообладание. Она еще не видела, каким я бываю, когда злюсь по-настоящему.

– Я не хотела тебя обидеть…

– Да заткнись уже! – не выдерживаю я.

Вот черт! Вдруг она в курсе моей истории? Неужели Дейв проболтался? Да нет, вряд ли. Дейв – настоящий осел, и я обычно с трудом его выношу, но он заслуживает доверия. Он не растрепал бы мой секрет. Мама предупредила его, что говорить никому нельзя. Значит, Иден просто так спросила и не ожидала, что вопрос меня ранит.

«Ей ничего не известно, – мысленно твержу я. – Она пыталась лишь поддержать беседу».

Начинается час пик, и вскоре мы застреваем в пробке. Я вообще с трудом терплю заторы на дороге, а сегодня мне еще хуже, потому что я заперт в машине с Иден. Чтобы разрядить обстановку, включаю музыку, но это не помогает развеять возникшее между нами напряжение.