Я, гражданин Украины

Подбежавшие матросики без особых церемоний напялили на Люкка шлем и всякие другие летные причиндалы и запихали его в кабину стоящего рядом истребителя жуткого вида.

– Счастливой дороги, сэр! – заревело в наушниках, заглушая вой разгоняющейся турбины.

– Какой дороги?? Я давно самолет не водил! – уже вошедший в начальственную роль, соврал Люкк. В ответ ни звука, и только через стекло фонаря Люкк увидел, как моряки, еще не покинувшие строй, отдают ему честь, провожая гордо-печальными взглядами. Истребитель вздрогнул и развернулся носом в сторону взлетной полосы. С ужасом воспринимая происходящее, не находя сил закричать, не зная, как открыть фонарь и вырваться из этого кошмара, Люкк приготовился к худшему. Сколько раз говорил он себе – не связывайся с украинскими властями. Бойся нанайцев, танцы танцующих…

Юркий матросик в оранжевой жилетке нырнул под брюхо машины, закрепив бугель паровой катапульты, другой сделал отмашку, и выпущенный безумной силой Люк устремился в небо, и, как ему показалось, навсегда.

Сладкая тошнота подступала откуда-то из неизведанных глубин организма и угрожала сильно испачкать шлем и костюм. Люкк уже совсем было собрался умереть, но тут голос в наушниках, показавшийся тихим и вкрадчивым, несмотря на рев турбины, проговорил:

– Не сцы, прорвемся, – по-русски и доходчиво.

Эта попытка привести Люкка в чувство оказалась успешной, и он потерял сознание.

Ударный речной авианосец «Маршал Жириновский», подняв обитые оцинкованным железом деревянные якоря, готовился вернуться в устье Дона. Интернациональный долг был выполнен, иноземцы были изгнаны из сестринской Украины и под давлением общественного движения «Гэть, кляти москали!» необходимо было убираться. Особенно капитана беспокоили ныряющие террористы, исписывающие неприличными граффити многосотметровые бока авианосца. Да и моральное состояние экипажа, падкого до дешевой, а главное, превосходной украинской водки, тоже вызывало тревогу. Когда остановились у Пешелазного моста для демонтажа рубки, мешающей пройти под ним, раздался тревожный звонок красного телефона с трехглавым орлом. Император Изя-Слав был краток и строг с капитаном:

– Пожалуйста, обеспечьте прибытие иностранного профессора. Американский истребитель не сбивать и передозаправить.

Палубная команда была поднята по тревоге и стояла на раскаленной под южным солнцем железяке иронично и скорбно. Ни один локатор, ни одно устройство спутниковой связи не фиксировало ничего постороннего и сообщало только о мирном небе. Вдруг, распоров небо воплем двигателя, прямо на палубу выпал истребитель со знакомым по учебникам профилем. Как неожиданная куча, он ляпнулся на палубу, ловко зацепившись за тормозные фалы. Спасгруппа извлекла из кабины дурно пахнущего пилота и потащила его, согласно инструкциям, к вертолету палубного базирования. Вертолет, зависнув на мгновение, понес бедного Люкка к открытой сцене недалеко от Мариинки. Впрочем, Люкк уже находился в блаженном состоянии. В бреду он все еще сжимал штурвал, совершенно не реагирующий на его телодвижения, однако упорно прокладывающий путь сквозь северное сияние и гренландские айсберги.

Двое сержантов вывалили Люкка на манер силоса на трибуну летнего театра. Он устроился на сцене по-турецки и обиделся в очередной раз. Его можно было понять. В итоге смертельных перипетий, почти получивший признание мировой общественности, козу и прощение Мальчикова, он увидел перед собой все те же гнусные рожи!!! Ехидно усмехающийся Александр Тимофеенко и подлый, вечно старающийся обидеть Люкка, Михаил Рублев. Мало того – среди встречающих лиц особо выделялась коза в ошейнике на золотой цепочке. Плюнув в их сторону, он окончательно пришел в себя и потребовал холодного пива. По возможности, «Оболонь».

К тому времени, как закончилась настоящая «Оболонь», Люкк трижды заявлял, что мы все сволочи и пять раз уходил навсегда. В итоге он стал совсем мирный и даже начал обсуждать качество пива. Потом пошли воспоминания о последней рыбалке, о старике Выхухолевиче, о том, какие все кругом сволочи, только настоящие друзья – настоящие, и как было круто на физтехе. Я на этом отпал… Мы люди простые, на физтехах не учились. Потом Люкк долго слушал историю про все, что случилось со мной, восхищался спровоцированной антикитайской акцией и в конце концов простил нас и вызвался метнуться за пивом. За пивом пошли все вместе. Обратно ехали на купленном по дороге мотоцикле «Honda Black Widow», причем вести пришлось мне, как единственно еще способному держать руль. На заднем сидении был приторочен ящик «Оболони Магнат». Держась за стремя, шествовали Люкк в новеньком фраке от Версачи и Миша с широко развернутым знаменем Таманской дивизии, на котором красовались два алюминиевых ордена «Победа». Охраняли нас четыре уже совершенно пьяных мента. На их форменных куртках карманы оттопырились от денег. По нашей просьбе они дружно и нескладно выдували ламбаду на свистках и в такт музыке исполняли танец. Потом, с трудом от них избавившись, мы быстро скрылись в одном из тайных лазов. Даже мотик затолкали.