Я — Грейс Келли

При этом, надо сказать, Лизанна не была девочкой-цветочком. По характеру она больше походила на упрямую Пегги, чем на покладистых Келла и Грейс. Она быстро росла, была физически крепкой и неохотно слушалась старших. Это очень расстраивало Грейс, которая сама была тихой послушной девочкой и всегда выполняла то, что ей приказывала Пегги, а теперь ждала того же от младшей сестры по отношению к себе.

Впрочем, если Лизанна ее не слушалась, то уж она Лизанну тем более – в будущем их детские взаимоотношения еще скажутся, и когда семье надо будет повлиять на Грейс, усилия младшей сестры окажутся бесполезными и родителям придется отправлять к ней Пегги.

Грейс Келли всегда была примерным ребенком.

Ее не тяготил материнский диктат, и она с легкостью стала той самой примерной «немецкой девочкой», какую Маргарет Келли пыталась воспитать из всех своих дочерей.

Было это послушание частью истинного характера Грейс или она таким образом старалась заслужить любовь матери – трудно сказать. Скорее всего верно и то и другое. С одной стороны, она на самом деле была послушной девочкой и оставалась таковой еще много-много лет. Даже став звездой и любимицей всего мира, она беспрекословно слушалась родителей, решавших, за кого она может выйти замуж, а за кого нет.

Но с другой стороны – Грейс с детства была очень наблюдательной, умной и несколько себе на уме. О своих отношениях с братом и сестрой она говорила: «Мы всегда соревновались между собой. Соревновались буквально за все, и особенно – за любовь». И конечно, она не могла не видеть, что Пегги – любимица отца, что Келл – его надежда и что Лизанну балуют потому, что та самая маленькая. Значит, и ей надо было найти что-нибудь, за что ее будут любить и баловать.

Возможно, будь Грейс такой же бойкой, как Пегги, она попробовала бы превзойти сестер в спортивных достижениях – родители это уважали и, несомненно, заметили бы. Но она была слишком тихой, замкнутой и отстраненной, чтобы открыто привлекать к себе внимание. Да и спорт она не очень любила, а в основном делала вид, чтобы не разочаровать родителей.

Для того чтобы привлечь внимание родителей, Грейс выбрала окольный путь.

Джек и Маргарет Келли и сами не заметили, как она стала для них самой слабенькой и хрупкой из их детей. Она держалась позади всех, то и дело разбивала коленки, была страшно неуклюжей и постоянно шмыгала носом. Поэтому ее все жалели, не нагружали лишний раз, беспокоились о ней, и вскоре ей стало доставаться больше забот и лакомств, чем даже младшенькой Лизанне. На что уж Маргарет была «прусской матушкой», но и она обращалась с Грейс мягче, чем с остальными детьми, жалея своего маленького неуклюжего «гадкого утенка».

«Мне всегда хотелось оберегать Грейс, – рассказывала она впоследствии, вспоминая детские годы своей знаменитой дочери. – Наверное, она привлекала мужчин к себе тем же самым, чем и меня. Каждый мужчина, который знал ее, начиная с пятнадцати лет, хотел взять ее под крыло».

Что ж, скорее всего Маргарет была права в своей оценке. Грейс научилась быть беспомощной, чтобы ее больше любили, и ей это очень пригодилось в жизни. Да и не только это. Воспитание, полученное Грейс, и вся атмосфера, в которой она провела детские годы, научили ее многим полезным в жизни вещам.

Грейс знала, что всегда надо производить впечатление человека, уверенного в себе, спокойного и респектабельного.

И не важно, что ты при этом чувствуешь на самом деле.

Именно так всегда выглядели ее родители, и никому из посторонних людей и в голову не пришло бы, что Джек постоянно крутит романы, а Маргарет об этом знает. Такой же будет и Грейс – воплощенная респектабельность, благородная леди среди скандальных голливудских актрисулек. С виду, конечно, но для репутации только это и требуется.

Постоянная борьба за внимание жесткой требовательной матери и обаятельного самоуверенного отца научила Грейс другому важному умению – быть такой, какой ее хотят видеть. Для матери она была послушной «немецкой девочкой», для отца – его хрупкой очаровательной «принцессой».

Эта ее способность подобно хамелеону подстраиваться под любое окружение и становиться такой, какой ее желают видеть именно здесь и именно сейчас, впоследствии поражала и восхищала как режиссеров, так и журналистов. Она не играла роли, она жила в них, верила в тот образ, который изображала, – не важно, на сцене, на съемочной площадке это происходило или в жизни.

Ее мастерство перевоплощения достигло небывалых высот – несмотря на ее яркую запоминающуюся внешность, люди нередко не узнавали ее при новой встрече, настолько другим человеком она могла выглядеть.

Знаменитая холодноватая отстраненность Грейс Келли тоже родом из детства.