Я - Грималкин (др.перевод) (ЛП)

- Может быть и так, - сказал сэр Гилберт, повернувшись ко мне. – Но я как рыцарь не вправе отказаться от брошенного мне вызова. Это кодекс чести, по которому я живу. И даже если существо надумало обмануть меня, еще не все потеряно. Когда я уйду, закройте главные ворота, но не блокируйте его. Оставьте подъемный мост опущенным. При первых признаках предательства придите ко мне на помощь. Это будет небольшим дополнение к тому, о чем мы договорились

- Я не согласна, - предупредила я. – Мы должны оставить это место, как компактный отряд и защищать Ваши фланги и тыл, в то время, как Вы бы атаковали кретча. Теперь же Вы будете сражаться в одиночку, и притом на некотором расстоянии от нас. Если он солгал, мы не сможем прийти к Вам на помощь вовремя.

Сэр Гилберт опустил голову, соглашаясь с моими словами, но он по-прежнему был настроен решительно. Без лишних слов он спустился вниз, ожидая, когда откроют ворота и опустят подъемный мост.

Когда все это было сделано, сэр Гилберт быстро простился с сыном, пожав ему руку. Уилл несомненно гордился отцом, но его нижняя губа дрожала от волнения, и я знала, что он боится за него. Тем временем рыцарь опустил забрало на шлеме и зашагал в направлении реки. После того, как он вышел, ворота закрыли, но не запирали. За ними стояли лучники и копейщики, держа оружие наготове. Но я отвела Торн обратно на зубчатую стену, где нам было бы удобнее наблюдать за ходом поединка.

Сэр Гилбер приблизился к броду реки, и я видела, что кретч уже ожидает его на дальнем берегу. Не было видно никаких признаков ведьм и магов, однако река начала окутываться густым туманом, который уже успел охватить около ста ярдов по обе ее стороны. Без сомнения, здесь не обошлось без магии: так наши враги легко могли бы скрыться в тумане, гораздо ближе к сражающимся, чем мы. Я принюхалась и сразу почувствовала опасность. Это была ловушка – я уверена в этом. Но что я могла сделать? Я предупреждала рыцаря, но он не прислушался к моим словам.

Не успел он покинуть илистый берег и войти в мелководье брода, как кретч ринулся к нему, как настоящий волк, передвигаясь вприпрыжку на своих четырех когтистых лапах, подняв фонтан брызг. Сэр Гилберт не ожидал такой скорости и выхватил меч слишком поздно. Огромный зверь зажал в челюстях его правую руку, ту самую, которой он орудовал мечом. Даже с такого расстояния я слышала, что рыцарь вскрикнул от боли.

А что кретч? На металлических доспехах сэра Гилберта были шипы. Несомненно, теперь они должны были быть в пасти у существа, разрезая его плоть. Кретч постепенно менялся и становится сильнее. Был ли он восприимчив к боли? Или может терпеть ее, несмотря на агонию, которая должна быть сейчас? Это делает его действительно очень опасным. Теперь только смерть его остановит.

С огромным трудом рыцарь освободил свою руку. только он это сделал, кровь закапала из открытой пасти зверя, окрашивая воду в красный цвет. На доспехах тоже алела кровь, но чьей она была: сэра Гилберта или кретча?

 Даже с такого расстоянии я видела, что броня рыцаря помялась, но он изо всех сил пытался поднять меч, когда кретч снова напал. Существо, казалось, стало еще больше, когда поднялось на задние лапы и возвысилось над рыцарем. С каждым днем сил у кретча все прибавлялось.

Несмотря на боль, сэр Гилберт оставался храбрым и не дрогнул; он лишь перебросил меч из одной руки в другую. Оружие было тяжелым, и он должен был держать его двумя руками. Несмотря на то, что его левая рука была слабее правой, он все равно  вонзил меч существу в живот. На этот раз кретч почувствовал боль и испустил пронзительный крик, сопровождаемый ревом злости.

Крик заставил меня чувствовать себя гораздо лучше. Значит, кретч чувствует боль. Я хотела, чтобы рыцарь убил его, но я жаждала сделать это своими руками. Я давно так не хотела причинить кому-то боль и убить. И все же я не могла отправиться туда, пока рыцарь все еще стоял на ногах. Он был храбрым человеком, и я не могла отказать ему в шансе на победу.

Кретч и рыцарь снова сцепились в бою; они упали в мелководье и переворачивались снова и снова, пока не достигли противоположного берега, где все еще продолжали бороться в грязи. Это было именно то, чего хотел сэр Гилберт: сейчас зверь будет насажен на шипы, и его наверное постигнет та же участь, что и червя. Но то, как они бились, подсказывало мне, что рыцарь проигрывает борьбу.