Я, Гримм (СИ)

— Когда я закончил академию, то рьяно хотел стать детективом, а в Портленде как раз было место. Я предложил Саше ехать со мной, но она наотрез отказалась, ей нужно было год доучиться, к тому же… её отец уже оставил ей юридическую фирму. Она не собиралась её продавать. Так мы и разбежались.

Я включила микрофон, еле сдерживая панику, которую нагоняли ужасные мысли и заговорила:

— Мне не до твоей смазливой истории о студенческой жизни. Что ты хочешь этим сказать? К чему ты ведёшь?

Ник обернулся и начал искать глазами место, откуда исходил голос, но тщетно.

— Ты же никогда не говорила мне свою фамилию. Ты просто — Эмили из Сан-Паулу. Сейчас… Эмили, я скажу тебе фамилию женщины с которой я встречался в академии и если она тебе о чём-то говорит, то, пожалуйста, вернись и пройди тест ДНК. Я бы сделал это сам, но уверен, что ты каждый волосок из этого дома вычистила.

Я не могла произнести ни слова.

— Александра Смитт. Знаешь такую? Это о чём-то тебе говорит? Эмили!

Не может быть. Такого просто не может быть.

Теперь понятно, что значили слова матери о Портленде. Она знала, где он и кто он, кем он работает, но никогда не говорила. За что она так со мной?!

— Эмили!

— Ты не можешь быть моим отцом! Я проклинала тебя всё время, но у тебя прекрасная жизнь — преданные друзья, здоровый ребёнок и красивая жена. А что на счёт меня? Вся моя жизнь это… твоя ошибка. Ты в этом виноват. Ты хотя бы вину чувствуешь?

— Мне было двадцать один. Тогда я ещё не знал о гриммах и этом мире. Всё было для меня в новинку.

— Меня в семь лет чуть не убили, я убила в семь лет! Это твоя вина! Это всё твоя вина! Я ненавижу тебя!

— Тебя можно понять. Это меня не оправдывает, но с самого твоего приезда я что-то чувствовал. Ещё не точно, что ты моя дочь, но я правда чувствовал тебя.

— Давай проясним всё сразу, - ответила я.

Руки мои дрожали, словно осиновые листья, как и я сама. Одна мысль о том, что мой отец цел и невредим, что он гримм на своей территории, что он детектив подающий пример морали и чести заставляла меня чувствовать отвращение.

Вся моя жизнь состояла из маленьких чёрных песчинок, которые постепенно заполняли моё сердце. Каждый божий день я бежала и бежала отчего-то. Не проходила и пары минут в кафе или на заправке, когда моё сердце не билось бешено от страха того, что кто-то выскочит и прикончит меня. Каждую секунду своей жизни я боялась кого-то или чего-то. Я могла защитить себя, точнее мне приходилось изо дня в день это делать, но ведь я всего лишь ребенок. Мне всего лишь семнадцать.

Иногда, когда я ночевала в каком-нибудь фургоне, то представляла, что если бы у меня был отец, то даже если бы эти твари существовали, то он бы меня защищал и оберегал от них, он бы не позволил им даже косо смотреть на меня. Я думала, что однажды найду его и брошусь в объятия, сказав, что это лучший день в моей жизни. Сейчас… всё изменилось.

— Я искала тебя столько лет, чтобы ты защищал меня, ведь я так устала делать это сама. Но сейчас мне это больше не нужно. Я переросла тот возраст, когда мне нужна отцовская защита. Как ты заметил, я прекрасно справляюсь сама.

— Даже если так…

— Послушай, ты не имеешь право меня перебивать. Ты должен меня хотя бы выслушать.

— Хорошо, я тебя слушаю.

— Забудь о том, что только что сказал. У тебя нет дочери, Александра Смитт давно канула в прошлое. Живи своей жизнью, я буду жить своей. Я так привыкла, мне так удобней.

— Я всё равно тебя найду.

— Не найдешь. Точнее… не ищи, иначе я убью тебя! А также всех, кого ты любишь! Ты хорошо изучил меня. Моя рука не дрогнет, если я пристрелю твоего сына или жену, или друга, или их всех.

Через некоторое время Ник принес в дом листок и оставил напротив камеры. Он нашел в доме один мой волос и сделал экспертизу. Ничего нового. 99, 99% — он мой отец. Но на этом всё.

Так закончились мои отношения с отцом. Я не хотела его видеть или знать. Мне было больно от того, что ему всё это время было хорошо. Даже если во всём виновата моя мать, которая была слишком гордой, чтобы сказать о том, что у него есть ребенок. Даже если он влюбился по уши в другую женщину — Джульетту. Всё равно. Это мои чувства. Я имею право их чувствовать. Мои мысли. Я имею право их думать так, как мне лучше. Это всё принадлежит мне. Мои решения будут зависеть только от меня и никак иначе.