Я - грозный любовник. История Сида и Алисы

Кругом темно, хоть глаз коли. Мы подбросили хворост в костер, и стало посветлее. Я еще больше обалдел, земля уходила из-под ног, лицо похолодело, и кожа на нем, казалось, так истончилась, что ее волоском можно было поранить. Девичьи голоса, исходившие из сладких губ, звучали, точно музыка. Не все ли равно, о чем девчонка болтает – лишь бы голосок ее слушать! Вот здорово! Хотя порою бывает и мучительно...

Когда огонь разгорелся и костер наполнился угольками, весь туман вокруг нас рассеялся, образуя поодаль белесый круг. За этим кругом и за керамическими поделками была только белая масса, словно весь мир сделан изо льда и снега и тверд, точно камень. А может, так оно и есть? Кроме нас, никого не было видно. Из-за жаркого пламени мы оказались как бы в капсуле с теплым воздухом, под присмотром слепых леших и полинявших каменных фей.

Мы оказались как бы внутри матки. На затерянном греческом острове, который задержался тут, миновав юг Соединенных Штатов, превратившись в Диснейленд, а потом снова явился в мир, пока не очутился на реке Тьете. Теперь это наша территория, где мы пользуемся полной свободой и занимаемся известно чем. Хочу всегда жить здесь.

Мы снова все обезумели. Все происходящее, которое я силился разглядеть, показалось мне нереальным. Масиел откупорил бутылку русской водки. Глотнул. Я последовал его примеру. Перед тем как иметь дело с бабой, я стараюсь не напиваться. Так, немножко – чтобы согреться. А то вдруг набухаюсь – и ничего у меня не получится. У меня такого не было, но как это бывает, я знаю.

Отрезанная рука валялась подле костра, как будто тоже хотела погреться. Глаусия споткнулась об нее и заворчала:

– Ну, блин! Выкиньте вы, в конце концов, эту ручищу! Страшно ведь! Вы что, покойников не боитесь? Уберите эту мерзость куда-нибудь.

– А если придет ее владелец, что тогда? – задала вопрос Патрисия.

– Придет он, как же! Наверняка уже окочурился. Разве только призрак явится, – отозвался Масиел, подбрасывая дровец в костер. Огонь разгорелся сильнее.

– Это точно. Если он помер, где-то здесь должен быть труп, – заметила Патрисия.

– А может, свалим отсюда? Поищем другое место, – предложила Глаусия.

– Да ну тебя! Так вся ночь пройдет, – ответил я.

– Вот выкинем мы руку, а вдруг ее хозяин заявится! Что делать станем? В озеро ее лучше не бросать. Пусть Мальро отнесет ее туда, где нашел, – не унималась Глаусия.

– Да ты что, Глаусия! Хозяин руки давно уже спит вечным сном на дне озера. Его, наверно, зарезали где-то в другом месте, а потом притащили сюда. Самого в озеро бросили, а руку в спешке обронили. Смотри, как ловко ее отрубили! Профессионально! Чистая работа, – сказал Мальро, схватив отрезанную руку и поднося ее к самого носу Глаусии.

Глаусия прижалась к Уроду, пытавшемуся за нее заступиться.

– Это рука негра. Разносчика, должно быть, – предположил Лампрея.

– Или мафиози. Смотри, перстень какой огромный! Такой крестные отцы мафии носят, – высказал гипотезу Масиел.

– Мафиози или не мафиози, а что негр – это точно, – повторил Лампрея.

– Слушайте, выкиньте вы эту дрянь, – впервые заговорила новенькая.

Лампрея встал, взял отрезанную руку за запястье и произнес:

– У меня идея.

– Какая? – заинтересовался Масиел.

– Давайте ее сожжем. Бросим в огонь – и дело с концом.

– Не проще ли в озеро закинуть?

– Нет, это глупо. Наши отпечатки пальцев останутся. Кто-нибудь выловит, чего доброго.

Лампрея замолк и бросил отрезанную руку на угли. Огонь разгорелся, и через несколько минут с руки стал стекать жир. Запахло жареным.

– А вдруг сейчас явится безрукий покойник? – обратилась к Масиелу девчонка с модельными данными.

– Тогда мы ему покажем! Долго ли с безруким-то сладить...

Все точно с ума посходили из-за отрезанной руки. Накурились травки – и хоть бы что! Новенькой и девчонке с модельными данными приспичило нюхнуть. Но у нас ничего не было. На вечеринке – другое дело. Не для того мы сюда пришли.

Секс – вот чего нам надо.

Запах жареного поднялся до самой купы эвкалиптов и достиг противоположного берега реки. А вдруг этот запах проникнет в окно какому-нибудь полицейскому! Тот продерет глаза, станет искать, откуда эта вонь исходит, и припрется сюда. Ну и что? Найдет один пепел! Теперь ведь глубокая ночь – сразу-то он не проснется! Спит, небось, и видит во сне, что кого-нибудь повязывает.

– Смотри, как мясо поджарилось! – восхитился Лампрея. – Может, съешь кусманчик, Масиел?

– Отвали, Лампрея, – огрызнулся Масиел.

– Что, брезгуешь, потому что это рука негра?

– Да нет. Я съем, если сначала ты съешь.

– Да ладно тебе! Брезгуешь ведь, потому что это негритянское мясо.

– Я сам негр, как же я могу брезговать? Иди ты на хрен!

– Тогда жри.

Масиел выхватил отрезанную руку из огня, поднес к самому носу и понюхал. Потом поднес к носу Лампреи, но тот ее оттолкнул. Тогда Масиел предложил девчонкам, но те отшатнулись. Масиел положил отрезанную руку обратно в огонь, отщипнув перед этим от нее кусочек.

– Ну, что? Кто попробует?

– Я попробую, – отозвался Мальро, – но только после всех.

– Я не стану, – заупрямилась Патрисия.