Я и это переживу

Она уже набирала нужные цифры на домофоне. Замок пискнул, дверь открылась. Старая система. До сих пор не поменяли. Можно или в квартиру позвонить, чтобы впустили, или самому открыть.

Поколебавшись, женщина подхватила младшего ребёнка на руки и пошла к своему дому. Старшая девочка давно уже убежала вперёд.

Егор пил виски со льдом, сидя перед телевизором и меланхолично перебирая чётки, когда услышал стук в дверь. Подошёл, посмотрел в дверной глазок. Никого. А стук повторился. Вот те на! Пригляделся хорошенько, увидел чью-то светлую макушку гораздо ниже уровня глазка. Ребёнок! Как же странно. Открыл дверь, не бояться же ему незнакомых детей. На пороге стояла девочка с двумя хвостиками, ей явно было не больше пяти лет.

– Ну, привет, Егорушка, – сказала малышка. – Наверное, мы давно с тобой не виделись.

– Д-давно. Ни разу, – обалдел Егор.

Девочка по-хозяйски отодвинула его, прошла в квартиру. Он даже остановить её не догадался, настолько в шоке был. Она сняла сандалики, двинулась дальше, с любопытством оглядывая обстановку. Зашла в гостиную, увидела стакан, поморщилась:

– Тебе разве завтра не на работу?

– На работу, – подтвердил Егор. – Я немного, один стаканчик. На полтора пальца.

– Смотри, не увлекайся. Отца моего это сгубило. – девочка погрозила ему кулачком.

Говорила она вроде бы и по-детски. С пришепетыванием, а ещё немного картавила. Но на смысле это не отражалось.

– Ты кто? Это розыгрыш какой-то?

– Ты, смотрю, ремонт сделал, освежил тут всё. А в моей комнате – тоже?

– В твоей комнате? Да что происходит-то?

Но девочка не слушала, она уже направлялась к маминой комнате, открыла дверь, зашла, как к себе.

– Свет включи, я пока не достаю до выключателя, – скомандовала она.

Действительно, уже сумерки были, в комнате темновато. Егор сам не понял, почему повиновался.

– Да, смотрю, и здесь всё поменял. И кровать другая, и шкаф не мой. Зато столик остался. И сундучок мой.

В каком-то оцепенении Егор смотрел, как девочка взяла мамин сундучок, села с ним на диван, а потом уверенно нажала деревянный резной лепесток на крышке. Узор в виде цветка отъехал в сторону. Егор и сам не знал, что сундучок с таким секретом. А жуткая девчонка уже шарила в открывшемся углублении. Достала колечко. Попыталась надеть себе на палец.

– Теперь оно мне большое, – сказала с явным сожалением.

– Ты меня так и не узнал? – смотрит Егору прямо в душу, кажется. Глазищи огромные, голубые. Взгляд точно как у мамы. Боже мой, он же даже один шот не допил, не может быть в хлам пьяным, чтобы такие галлюцинации начались. А она подошла, вложила ему в ладонь кольцо.

– Держи, для тебя берегла. Последняя ценная вещь осталась. Родительское золото я в 90-е продала, когда деньги нужны были.

Егор почувствовал, как теряет сознание. До этого он падал в обморок всего раз в жизни, когда услышал, что мама умерла. Сейчас у него так же закружилась голова, подкосились ноги, перед глазами сначала потемнело, потом наоборот, будто зажгли яркий свет, в ушах раздался тонкий писк, и Егор рухнул на пол.

В себя он пришел, почувствовав на лбу что-то холодное. Кто-то приложил к его лицу мокрое полотенце, а сейчас ласково гладил по голове. «Вот же привиделось мне так привиделось» – подумал он, пытаясь сесть.

– Ты лежи, лежи, – посоветовал ему детский голосок. – А то опять дербалызнешься.

Мамино словечко. Она хоть и учитель русского языка, но вне школы любила всякие словесные финтифлюшки. Малоупотребительные обороты, искажённые звучания и всё такое.

– Снова-то не отключайся! – предупредила девочка.

Не почудилась она, значит, и никуда исчезать не собиралась. Егор всё-таки сел и внимательно на неё посмотрел.

– Ты меня точно не разыгрываешь? – спросил он.

– Посмотри на меня. Я маленькая девочка. Как я тебя могу разыгрывать?

– Будто дети этого не умеют, – фыркнул Егор. – Если ты маленькая девочка, откуда столько знаешь? И про дедушку, который пил, и про мамины украшения? Я о них и сам ничего не знаю.

– Я что-то вспоминаю, – призналась она. – Иногда помню, иногда – нет. Это как на качелях. Вспомнила – забыла. Адрес наш я вчера вспомнила. И сегодня добралась. Меня сюда люди привели, незнакомые.

Егор перевёл дух. Значит, она не материализовалась у него под дверью из ниоткуда.

– А у тебя есть семья, да? Мама, папа, всякие прочие родственники?

– Есть, – кивнула девочка. – У меня и имя есть. Ульяна. Я своих родственников помню, и тебя почему-то тоже знаю, хотя никогда не видела.

– Знаешь, если бы не кольцо, я бы тебе не поверил, – доверительно сказал Егор. – А тут крыть нечем.

– Ты его уронил, кстати, когда свалился.

Ульяна достала колечко из кармана платья

– Вот оно. Хорошее очень. Мне его мама подарила, оно бабушкино.

– Старинное, значит, – Егор принял кольцо из рук девочки, примерил. Ему только на мизинец налезло.

– Пойдём, Ульяна, чай пить, – предложил он. – У меня торт в холодильнике есть. А потом решим, что с тобой делать.

Подбежала кошка. Где она была, интересно? Потёрлась девочке об ноги, замурлыкала.

– Привет, Фифа! – наклонилась, сграбастала на руки. Удивительно, но животное не сопротивлялось.