Я и это переживу

А потом появилось изображение. Она увидела себя на носилках, внутри автомобиля скорой помощи. Глаза чуть приоткрыты, волосы в крови. Бледная, как смерть. Так она вроде и есть мёртвая. Медбрат об этом только что по телефону кому-то сказал. Но ОН.. или это была ОНА, словом, кто-то запредельно светлый, сказал ей вернуться в тело. А она под крышей «скорой» болтается. Попробовала спуститься ниже, почувствовала, как что-то затягивает её внутрь. Уффф… получилось. Она внутри себя. Но почему-то не ощущает ни рук, ни ног, только боль в голове. Сквозь приоткрытые веки видно плохо, тускло и будто с помехами. Попробовала поморгать. Они увидят, и продолжат реанимировать. Но оба медика смотрели в другую сторону и переговаривались. Конечно, кому охота разглядывать мёртвую старуху, которую уже объявили умершей? Ей овладела паника. Что же делать? Попробовать издать хоть стон? Не получилось, как и пошевелиться. Невероятным усилием она попыталась повернуть голову. Но это привело только к вспышке боли, после которой сознание вновь её покинуло. Сколько она пробыла в полной темноте, не знает. Но когда очнулась, то опять была вне своего тела, смотрела на себя со стороны. Что это, больница, морг? Анна не сильна в медицинских познаниях и в морге не была ни разу за свою жизнь. Наверное, морг. Нужно попытаться запрыгнуть в себя обратно. На этот раз у неё должно получиться привлечь к себе внимание. Уж если труп зашевелится, это точно заметят и оценят. Но ничего не получилось. Видимо, та тонкая нить, которая связывала душу и тело, оборвалась. И что теперь? Так и будет вечно мыкаться тут неприкаянная? Станет призраком, который в ночи двигает вещи и пугает кошек. Вот бы увидеть сына.

И тут же она оказалась рядом с ним. Егор был на работе, он держал в руке телефон и плакал. Анна пыталась его погладить по голове, сказать ему, что ей не больно, она не страдает и вообще, находится рядом с ним. Но он, конечно, её не слышал и не видел. Смотреть на него было так тяжело, словно она во второй раз умирала.

Ульяна резко открыла глаза.

– Всё, пока я больше ничего не вижу и не помню, – сказала она.

Но и та история, которую она рассказала, пусть не так полно, как видела, впечатлила всех.

Ирина бросилась к Ульяне, прижала к себе. Девочка не сопротивлялась. Неожиданно она сказала:

– Ты прости за ту чашку чая.

– И ты меня прости, я была очень глупая, говорила тебе гадости, – Ирина всхлипнула.

– Вот только не надо сырость разводить, – вдруг сурово одёрнула её Уля.

– Вы приходите в себя, – сказала Тара, – и нам надо будет потом с вами поговорить. Лучше без Ульяны, хорошо?

– Да, конечно, – согласилась Ирина. – Только как можно скорее. Мне многое непонятно, может вы мне объясните.

– Постараюсь, – кивнула Тара. – Хотя мне тоже бывает многое непонятно.

На следующий день они собрались в обеденный перерыв в летнем кафе, в парке. Уж очень хотелось обсудить всё «по горячим следам».

– Сразу скажу, случай у вас уникальный. Я с таким не сталкивалась. – сказала Тара. – Вообще, я регрессии не практикую «на поток». Может, кто-то постоянно подобные удивительные истории слышит.

– Для меня тут вообще всё удивительно, начиная с самого перерождения, – призналась Ира.

– Понимаю, вы явно агностик, – Тара помешивала ложечкой зелёный чай в высоком бумажном стаканчике. – Начнём с того, что обычно не бывает так, чтобы человек только умер, и почти сразу родился в новом теле. Я и в книгах читала, и от коллег слышала, что как правило проходят годы, а то и десятки лет. Некоторые вспоминают свою ближайшую прожитую жизнь в прошлом-позапрошлом веках.

– Может тут как раз дело в том, что Анна Викторовна не дожила отмеренный ей срок? – вмешалась Марта. Она тоже присутствовала, как иначе.

– Да, думаю, именно так, – кивнула Тара. – Слишком внезапно оборвалась её жизнь, и этим объясняется такая срочная реинкарнация, да ещё в своём же ближнем кругу. Вы с ней и с Егором, судя по всему, не выполнили кармических задач.

– Жуть какая, – Ира поёжилась. – И что теперь? Если она меня начнёт гонять по дому, шпынять, не признавать за авторитет и выговаривать за свою загубленную былую жизнь?

– Ну, строго говоря, в подростковом возрасте такое многие дети со своими родителями проворачивают, – усмехнулась Тара.

– В подростковом? – у Иры округлились глаза. – Действительно, что же к тому времени-то будет?