Я и мой автомобиль

Парень не отвязывался:

— А что? Скажешь, не важнее?

Парень был небрит и зачухан.

Полярный летчик спокойно выслушал его, поправил перчатки, подошел к нему, ласково положил на его плечо твердую руку, обтянутую черной кожей, и сказал тихо и вразумительно:

— Слушай, маленький. Ты пока нерпа, тюлень, понял? Я полярный летчик. Мы там, в Арктике, делаем из тюленей людей. Запиши мой телефон, я возьму тебя с собой и сделаю из тебя человека…

Парень сбросил с плеча руку.

— Полярный летчик, полярный летчик… На тебе не написано… Полярный летчик повернулся к машине.

— Когда надумаешь звонить, побрейся…

Мне было жаль парня. Перспектива стать человеком несомненно унизила его достоинство. Он был растерян. Немного подумав, он нашел самый оригинальный ответ:

— Некогда каждый день бриться…

— Каждый день, маленький, каждый день, — ласково ответил летчик, вынимая бензиновый шланг.

— Не все собственники жулики, — убежденно сказала девушка, останавливая колонку.

Парень не отвечал. Летчик тоже не оборачивался. Он повесил наконечник и спросил:

— Сколько?

— Пятьдесят, — ответила девушка.

Летчик полез за кошельком. Девушка сказала:

— У нас по талонам.

— По каким еще талонам? — удивился летчик.

— Он с неба свалился! — обрадовался парень, но летчик не обратил внимания на его радость.

— По талонам, — повторила девушка. — В хозяйственных магазинах продаются талоны…

— А зачем?

— Для удобства, — пояснила девушка. — То деньги, а то — талоны!

— Но вот у меня нет талона — как быть?

— Нет талона, не надо бензин брать.

— Так, так, — сказал летчик, — а колбаса у вас еще не по талонам?

— Чудные вы, — приятно удивилась девушка, — для вас же удобнее…

— Не помню, чтобы у меня кто-нибудь спрашивал, что мне удобнее.

— Не спрашивали его! — обрадовался парень.

— Спокойно, маленький, — сказал летчик, — закрой заслонку. Девушка, у меня есть только наличные. Бензин в баке. Не возьмете, я уеду так.

— Почему уедете? Давайте талоны. Летчик! Какой вы летчик, если не знаете порядков…

Летчик достал три рубля, дал их девушке и сказал:

— Когда увидите того финансового гения, который придумал эти талоны, скажите ему, что он гений. Запомните?

Он сел в машину и, махнув рукою парню, крикнул:

— До свиданья, маленький! Когда надумаешь звонить, побрейся! Звони!

И уехал.

Шоферы дальних рейсов отваливали. Десять — двадцать минут у колонки все-таки тоже отдых. А шуровать еще ой как далеко. Они отдыхали. Они не лезли в разговоры. Покусаются — оближутся. Один только, побойчее, спросил, садясь в свою двадцатитонную коломбину:

— Чего ты связался с ним?

И тоже уехал, не дождавшись ответа. Уехал и «пикапчик». Есть время брать бензин и есть время отчаливать, уступая место другим.

У нас были талоны. Наша жизнь у этого колодца прошла незамеченной. И мы поехали дальше.

Я не обращал внимания на скорость, с которой мы неслись. Эффект Петухова укачивал меня в своем поступательном движении вперед…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Судья Нина Сергеевна Ставленникова листала дело поначалу совершенно равнодушно. Такие дела, к сожалению, случаются нередко, и кривая их не падает соответственно с ростом механического транспорта, находящегося в личном владении граждан. Кроме того, пешеходы до сих пор ведут себя на улицах неосмотрительно, что также не снижает процента несчастных случаев.

Судя по материалам, представленным следствием, Нина Сергеевна сделала вывод, что обвиняемая Сименюк А. И. заслуживает строгого наказания, предусмотренного соответствующими статьями Уголовного кодекса. Свидетели обвинения подтверждали версию следователя, и Нина Сергеевна не сомневалась в справедливости своего предварительного решения. Действительно, молодая баба несется на машине как на пожар и наезжает на ни в чем неповинного пенсионера, лишая своим действием его семью отца, мужа и деда. Но были и другие свидетели. По их показаниям выходило, что обвиняемая не видела жертву. По их показаниям получалось, что во всем виновата другая машина, закрывшая обзор. Нина Сергеевна не знала точно семейного положения пострадавшего — это не имело значения для процесса, — но она зато знала, что прокурор, конечно, соберет недостающие сведения, чтобы подействовать и на публику, и на суд, и, главным образом, на народных заседателей, от справедливого гнева которых многое зависит в вынесении приговора на всю катушку.