Я и мои (бывшие) подруги

Но есть чудеса на свете. Есть на свете редкие мужчины, бросающие своих любящих жен, благополучную жизнь и дом-полную чашу. Странно, ведь Ричард Гир был молодой мужчина, даже до сорока. То есть эту драму нельзя объяснить кризисом середины жизни. Он еще долго челночил между двумя женщинами, не решался на развод и окончательный уход. Как ни в чем не бывало, съездил с семьей в Грецию в отпуск, куда по чистой случайности укатили и мы с Ариной. Вернее, с моей стороны эта поездка была давно запланирована, случайно получилось, что Ричард Гир с семьей выбрал ту же страну. Я грешным делом думала, что Арина, как любой свежевлюбленный человек, замучит меня разговорами и страданиями о нем, отдыхающем на другом краю маленькой Греции. Но нет, не на ту нарвались, молчала, как партизан. Я бы так не смогла.

Но я и с парашютом не прыгала…

Много месяцев спустя, в разгар затянувшихся разводов-неразводов, уходов-приходов, которые Арину, конечно, измучили, нечаянной жертвой их любовных страстей стала я.

А дело было так. Я пригласила их обоих в гости.

Пришла одна Арина, предварительно поругавшись с Гиром и хлопнув дверью с парой абстрактных пожеланий, куда ему надо вообще-то пойти. А жил он то у жены, то у Арины.

Мы мило побеседовали с Ариной положенные и привычные два-три часа, когда позвонил он, сильно выпивший и недовольный жизнью. Арина беззлобно отмахнулась: «Скажи, что я уже вышла». Я сказала. Она действительно засобиралась и, посидев от силы еще четверть часа, ушла. Минут через десять после ее действительного ухода он позвонил еще раз, спьяну обвинил меня, что я ему наврала, даже оскорбил как-то. Но что с выпившего возьмешь, я не стала впечатляться, хотя мне было неприятно.

Милые бранятся — только тешатся. Опять народная мудрость оказалась права. На следующий день Арина, давно примирившись со своим возлюбленным, позвонила поговорить о том, о сем. Я рассказала ей о его втором звонке, о том, что вел он себя не по-джентльменски, и неплохо было бы, если бы он извинился. Мы потрепались, посмеялись как всегда и положили трубки. Говорила я это больше в шутку, чем всерьез, так как понимала, что человек накануне был пьян и зол, а я просто попалась ему под горячую руку. Думала, что и все остальные увидят ситуацию так же, как и я. Но я глубоко заблуждалась.

Как оказалось, это был наш последний разговор с Ариной после семи лет тесной сестринской дружбы.

Что вы на это скажете?

Как похожа эта история своим глупым окончанием на предыдущую. Просто по единой схеме: появился мужчина, и женской дружбе пришел конец. Из-за досадных мелочей, не-до-сказанности, не-до-разумения. Опять встретились две гордости, как два упрямых и глупых барана на горной тропе. И ни одна не захотела уступить дорогу по-над ущельем. В итоге в пропасть свалились оба барана.

Уточню: баран — один, это я, Арина по гороскопу была телкой.

Так я осталась еще без одной подруги. А она — без меня.

Позже я узнала через общих знакомых, а их было немало, что Ричард Гир все же ушел от жены, Арина родила еще одного сына, сильно поправилась. Они переехали в новую квартиру в другой район. Так ее след совершенно потерялся из моей жизни.

Честно сказать, мне жалко. Арина была очень хорошей женщиной и хорошим, каким-то комфортным, что ли, другом. И единственным человеком, которому я могла позвонить в любое время просто так, без всякого дела. Мне этого здорово не хватает. Здорово.

Глава 12 Я. (Попрошу отнестись к главе с юмором)

Мой роман, который вы как раз читаете, в строго литературном смысле не является таковым, но давайте для удобства и простоты условимся называть его этим звучным именем. Первый, тот да, действительно роман и по объему, и по глубине, и по раскрытию характеров. Объем мне пришлось сокращать. Резала по живому, как куски от себя отрывала. А зачем? Все равно его долго никто не хотел печатать. Но если даже грандиозную Марию Каллас выгнали из Метрополитэн Опера, самого знаменитого оперного театра США, то на что мне жаловаться? Кто я такая? Сколько великих умерли непризнанными и в нищете.

Слава Богу, нищета меня пока не одолевает, хотя, от нее не зарекаются. Но я не могу понять неисповедимых путей господних. А хотелось бы..

«Пуловер надо было отдать профессору А, на замену того, что оказался напрочь уничтожен молью: на севере, в том секретном распадке, куда экспедиции предстояло добираться при удаче три недели и где угревалась на жирном припеке, с потрепанной бабочкой на горячем боку, завезенная зимой на снегоходе бочка бензина, весна еще только вступала в права — и под пьяными елями, в укрытии их широких черных шалей, еще белел присыпанный иглами каменный снежок». Это вам пример из книги лауреата литературной премии. Третье предложение с первой страницы, все до и после написаны в том же стиле.