Я и мои (бывшие) подруги

Кое-где женщины сняли паранджу и даже завоевали право участвовать в политических выборах. Но в нашей генетической памяти, в наших клетках патриархат еще жив-живехонек. Например, откуда у девушек и даже взрослых женщин ожидание, что мужчина ее защитит, поймет(?!), что она за ним, как за каменной стеной? Что он ей вообще для чего-то нужен? Что он может что-то, чего не может она сама? Вот оттуда — из генетической памяти. Не из жизни же.

Даже современные психологи внушают женщинам по-хорошему: успокойтесь, не дергайтесь — мужчины, выражаясь образно, с Марса, а вы — с Венеры, у вас не может быть взаимопонимания и мирного сосуществования. Вы разные специи. Не ожидайте того, чего быть просто не может, — это поможет вам избежать многих трагедий, неврозов и разводов. Но нет, фантазия о принце на белом коне, который придет, спасет, завоюет ее сердце и сделает ее счастливой принцессой, жива и неистребима. Генетическая память — это не шутки, хотя так и хочется пошутить: против этого лома нет приема.

Ирин принц настиг ее в аэропорту, где летают самолеты, где царит атмосфера романтики, откуда недалеко перебросить мосток к волшебному, мудрому и доброму Экзюпери. Начало было, как всегда, за здравие, а потом пошла жизнь, которую они прожили не только в любви и покое, хотя и покой, и любовь, и разное хорошее наверняка тоже присутствовали в их жизни. Но даже я, редкий гость в их доме, заметила, что там царят не только покой и любовь. В мои приезды я их как раз и не заставала. Свою семейную жизнь они, влюбленные и полные радужных ожиданий, начинали в коммуналке — в своем раю с клопами. Кончили, выражаясь образно, инвалидами семейной жизни, в рубцах и с плохо сросшимися переломами костей, зато в шикарной трехсотметровой квартире с тремя балконами и джакузи, в настоящем материальном раю. Да только не в нем счастье…

Оказывается, действительно, не в нем!

Я рада, что Ира смогла вырваться из этой жизни, рискнула все начать сначала, пошла наперекор обстоятельствам и нормам принятой морали. Я по своему опыту знала: если она прекратит эти изжившие себя отношения, то будет счастлива. Никогда не стоит реанимировать то, что умерло естественным путем. Сама она спустя несколько лет после развода так описала свою семейную жизнь: «Были свои сто часов счастья, и я ни о чем не жалею. Я сознательно шла на компромиссы, а когда стало нечем платить за них, когда круг моей личной свободы сузился до размеров моего тела, — а за ним идет только душа — я поняла, что этот кусок жизни закончен».

Побеждает тот, кто рискует. Она начала новую жизнь с новым, да еще очень молодым человеком. Пугачеву обскакала! Нашла новую работу, соответствующую ее призванию. Родила нового ребенка. Молодец! Ура! Виват!

Стойкий оловянный солдатик — так я ее всегда называла. Большая умница и настоящий лев — неунывающая, двужильная, в ровном уверенном состоянии духа, бодрая, доброжелательная, компанейская, с вечной улыбкой на губах. Не лезет в карман за ответом, не устает делать добро, не поддается смертному греху уныния (да и что ему поддаваться, когда есть шесть других, куда более приятных), способная на гусарские поступки и широкие жесты. С таким человеком хочется быть рядом.

Одно время на несколько лет моя связь с Москвой совсем зачахла, и Ира превратилась в бывшую подругу, бывшую без круглых скобок. Она совсем исчезла из моей жизни. Из видимой, конечно, но не из подсознания-души.

Там она продолжала жить, а я продолжала ее любить.

Помните еще: «я полюбила ее сразу и навсегда». И вот однажды боженька-подсознание послал мне сон. Про Иру.

И я поняла послание. Если мне снится кто-то из моих подруг, а такое случается регулярно, я всегда пишу или звоню героине моих снов, потому что знаю — зря не снится.

После этого протуберанца подсознания я написала Ире о том, что люблю ее и очень сожалею, что мы позволили жизни развести нас.

Она ответила. Написала своим корявым, таким знакомым и совсем не изменившимся с пятого класса почерком. Сообщила, что ждет ребенка. Но от кого, сказать не может. Если бы могла, то я была бы первой, кому она это сказала бы. Потом мы созванивались пару раз. А потом настало время нам свидеться после долгой-долгой разлуки.

Может быть — всему свое время? Есть время разлуки время свиданий, встреч… Так хочется в это верить.