Я и мои гормоны

– Нет, – возразил ему Тестостерон, – самый несексуальный мужчина на свете – это наш Билл. Кажется, так сказали Прогестерона и Эстрогена: «Просто нужно повнимательнее посмотреть на его лицо!»

– Нет, они сказали: «Если подольше посмотреть на лицо Билла, то на ум начинают приходить разные породы лошадей».

– Да, – сказал Тестостерон, – я никогда этого не мог понять.

– Ну что ж, зато у нас вчера был секс, – утешил его Адреналин.

Повисла неловкая пауза. Гормоны испугались, что Гистамин снова начнет упрекать их за вчерашнюю ночь.

– Мне кажется… – начал Гистамин.

Все напряглись, но на этот раз он был не похож на самого себя.

– Мне кажется, что сейчас совершенно неподходящее время для обсуждения сексуальности нашего Билла. Ему следует взять совок и убрать битое стекло. Наверняка, если мы поможем ему почувствовать себя при деле, он приободрится.

– Итак, веник и совок! – сказал Адреналин.

Глава 12

Гормоны Билла редко вспоминали, что у Эвелин тоже была работа. Ведь даже карьера Билла воспринималась ими только как досадная помеха, вынудившая их отказаться от массы более приятных занятий.

В действительности Эвелин была талантливым и хорошо оплачиваемым программистом. В настоящее время она работала консультантом, чему способствовало ее педантичное отношение к делу и острый ум. Одно время она даже сотрудничала с компанией Билла и трудилась в его отделе, причем получала больше самого Билла. Но об этом они оба предпочитали не вспоминать. Разработка программного обеспечения по всем параметрам прекрасно подходила Эвелин; немалое значение имело и то, что теперь, будучи в интересном положении, она могла работать дома и контролировать весь процесс.

По несколько часов в день Эвелин сидела за компьютером и печатала. Гормонш это мало интересовало, и, они коротали время, судача о ее беременности.

– Я слышала, – радостно рассказывала своей сестре Эстрогена, – что мы можем устроить ей тромбоз на ногах…

– Что, правда?

– Причем тромбы могут отрываться…

– Да ты что?

– А давление будет скакать, куда захочет!

– Сердечная недостаточность? М-ммммм… Это немилосердно.

– Но мы ничего не нарушаем!

– Да, но все-таки… – В голосе Прогестероны звучало сомнение. – Может, вместо этого займемся анемией?

– Ну, это само собой. Ее одежда станет, как свинцовая. Эвелин будет прикрывать глаза в обед и просыпаться только вечером. У нее будет болеть живот, во рту станет кисло, и она начнет терять сознание ночью.

– Клево.

– Действительно клево, ведь усталость останется с ней и после родов. Она уже смирилась с этим.

– Да, всегда нужно давать людям то, чего они ожидают. – Прогестерона просто засветилась от сознания собственной значимости. – Ах, материнство, столько новых событий: любовь, воспитание, заботы…

– …Диатез, глисты, энурез… – поддержала ее Эстрогена.

– О нет!

– Про любовь это ты точно подметила. Удивительно, не так ли? Эвелин никогда не была особенно эмоциональной. Но ведь мы, женщины, должны просто переполняться любовью.

Обе задумались на минутку.

– Она его любит, – неуверенно начала Прогестерона.

– То есть любила, – поправила ее Эстрогена. – Когда-то она действительно была увлечена Биллом.

– Уже не помню, как это было.

– Неудивительно, потому что она привыкла влюбляться в факты, а не в живых людей В колледже, я припоминаю…

– Что еще?

– У нее была страсть ко всяким штукам.

Они сознавали, что начинают ссориться, но эта перепалка означала, что Эвелин хоть в чем-то была страстной натурой.

– Ее не волновали причины событий, хотя некоторые студентки обожали покопаться в этом.

– Только те, у кого было тяжелое детство. И позерши. Вовсе не всем интересны рассуждения, политика и все такое.

– Но она до сих пор обожает шмотки.

– Это не в счет. Эвелин в принципе не может ничего обожать, она не страстная. Например, в постели – она ведь не стонет и не царапается, правда?

– Это потому, что Билл ужасный любовник.

– Да, но если бы она его любила, если бы испытывала страсть, то она и выла и стонала бы, даже если б он не на многое был способен. Она бы сходила от него с ума.

– Ты так думаешь?

– Предполагаю, – вздохнула Эстрогена.

– Не хочу об этом задумываться. Мне не нравится, когда мы слишком серьезны, – подвела итог Прогестерона.

Эстрогена поменяла тему разговора:

– Кроме анемии, чем еще займемся сегодня?

– Пятнами. Пусть у нее на лице появятся пятна, которые будут выглядеть грязными.

– И она станет их оттирать?

– У нее ведь пунктик насчет чистоты. Она будет этим заниматься, пока не протрет кожу до дыр.

– Давай сделаем так, чтобы у нее заболели вены на ногах.

– А если останется время…

– Да?

– Пусть Эвелин вдруг поймет, что все ее любимые запахи теперь вызывают у нее тошноту.

Эстрогена чуть не рыдала от счастья:

– Что бы еще придумать?

Их отвлекла от разговора обеспокоенная Адреналина Эвелин:

– Что случилось? – спросила она. – Что с хозяйкой?

– Не знаю, – призналась Эстрогена.

– Мы не знаем, – поправила ее Прогестерона.

– Она просматривала почту и внезапно замерла, – сказала Эстрогена.

– Постойте-ка, я вижу письмо, – закричала Адреналина. – Оно напечатано на компьютере. Кто-нибудь может разобрать, что там написано?