Я и мои гормоны

Гормоны прислушались к тому, что происходило снаружи. По их мнению, там все было тип-топ: вот уже целый час Билл и Эвелин не ругались. Их аналитик Кейли только что отметила, как хорошо продвигаются дела у ее клиентов. Докторша догадывалась, что Эвелин, воспитанная в строгих правилах, не одобряла ее раскованности. Сама Эвелин на прием всегда одевалась строго, во время сеанса сидела ровно и постоянно себя критиковала. Билл, который нуждался в одобрении Кейли, понимал, что ему лучше было бы выглядеть расслаблено. Такой подход прекрасно сочетался с полным отсутствием интереса к самой процедуре с его стороны. Когда Биллу приходилось говорить, он издавал некое разочарованное бурчание, что, к его вящему удовольствию, заставляло Эвелин сидеть еще ровнее.

– Я думаю, – ворчал Билл, – что должен обращать внимание на мои собственные ошибки. Я могу сделать наш брак лучше как минимум десятком разных способов. С этого-то я и думаю начать. Не стоит обвинять Эвелин.

Гормоны слушали все это со скучающим видом.

– По-моему, у них неплохо получается, – сказал Адреналин.

– Ничего подобного, – возразил ему Гистамин. – Билл врет. А если он будет и дальше лгать, то не сможет добраться до сути проблемы. Так?

Адреналин был вынужден согласиться.

Эвелин тем временем старалась не отставать от Билла:

– У меня хорошее чувство юмора. Наверное, мне нужно чаще его использовать, чтобы как-то разряжать обстановку.

На миг Гистамин потерял дар речи от возмущения:

– Чувство юмора? У нее хорошее чувство юмора? Да она последний раз улыбнулась, когда у мужа был сердечный приступ.

С удивлением Билл ощутил внутренний подъем агрессии, адресованной дражайшей половине. Где-то в глубине его Тестостерон вопил:

– Не спускай ей этого, дружок! Не спускай ей этого!

Однако Билл подавил гаев и довольствовался тем, что чуть сильнее сжал зубы и перевалился с одной ягодицы на другую. Тут Кейли, почувствовавшая перемену обстановки, взяла ход беседы в свои руки:

– Существуют такие неконструктивные варианты межличностных отношений, когда люди улучшают свое настроение, подавляя других. Возможна и другая модель поведения – двое людей объединяются, получая от этого дополнительный заряд уверенности в себе и счастья. Поэтому добрые намерения и взаимодействие – это…

– Все совсем не так, – не согласился Гистамин. – Проблема в том, что Билл – самый заурядный мужчина, не обладающий развитой интуицией, неспособный к коммуникации, поэтому он действует по стереотипам. Он всю свою жизнь живет как за какой-то завесой. Он даже не понимает, что им управляет, точнее – кто. То есть мы…

– Да кто она такая? – спросил Тестостерон.

– Семейный психоаналитик, – пояснил ему Гистамин.

– Я б ей вдул.

– Кому?

– Этой вашей докторице. Она очень даже ничего.

– Чтоб я сдох, – сказал Гистамин. – Дай тебе волю, ты бы давно вдул и каждой встречной. Ты всегда думаешь только о сексе.

– А вот и не всегда. Только когда есть шанс добиться своего и при этом кончить.

– Ох, ха-ха-ха! – Гистамина раздражали каламбуры, впрочем, его вообще все раздражало.

– Чего смешного? – не понял Тестостерон. Кортизол же думал о более высоких материях:

– Знаете, было бы гораздо лучше, если бы Билл и Эвелин поладили.

– И что тогда изменилось бы? – полюбопытствовал Тестостерон.

– Может быть, их сблизит то, что они оба бросили курить? – предположил один из гормонов.

– Что? Он бросил курить? – Адреналин ощутил, как потоки стресса побежали по его телу, отчего у Билла артериальное давление моментально подскочило. – Когда это он успел?

– Вчера.

– О, господи! Это же ужасно!

– А тебе не кажется несколько странным, – раздраженно заметил Гистамин, – что ты чувствовал себя вполне нормально, пока мы не сказали тебе, что он бросил курить.

– Нет, не кажется.

– Чтоб я сдох!

– В любом случае, он никогда не бросал курить надолго, – приятным голосом прожурчал Серотонин, отвечающий за подъем настроения. У Серотонина всегда была в запасе позитивная мысль.

Все нахмурились: среди гормонов существовала негласная договоренность о том, что всякие там счастливые мысли – это не совсем мужское дело. Серотонин не имел права открывать рот, даже если его идея была не такой уж и радостной.

– Да, так или иначе, он никогда не мог долго продержаться без курева, – подытожил Адреналин.

Такая постановка вопроса возражений не вызвала, только Гистамин раздраженно упрекнул товарищей:

– Нечего гордиться тем, что вы устраиваете Биллу такие симптомы, которые он потом объясняет отказом от курения.

– Помните, как мы сделали его желтым?

Адреналин с готовностью изобразил испуганного Билла:

– А-а-а! Это никотин выходит из меня наружу. Внезапно Тестостерон разозлился и стал кричать на Гистамина:

– Что это ты на меня уставился? На меня? Ох! Да, ты!.. Гистамин! Что ты на меня вытаращился?

– Мне показалось, что ты хочешь что-то сказать.

– Ах, да! – Тестостерон на секунду задумался. – Ну да… у меня есть план. Хотите послушать?

– Нет.

– Ух…