Я и мой воображаемый недруг (СИ)

Он шагнул вперед, и теперь они потеряли его из вида, пытаясь обнаружить снова с помощью муки:

— Я тебе тортик хотел испечь! Сюрприз!

К слову о тортике. Когда мы совместными усилиями привели кухню и себя в порядок и уселись за стол, то последовали Пашкины оправдания:

— Только он без крема. Крем — это уж совсем сложно! Так что не ругайтесь — мы очень старались.

Разрезать корж не получилось, но Пашке удалось наломать его на куски.

— Очень вкусно! — сильно преувеличил Артем, кое-как сумев отгрызть от края немного. — Очень! А сахара не было, да? Серега, ты почему от меня скрывал свои кулинарные способности?

Свой ломоть я просто отложила — зубы все же не казенные. А потом просто с улыбкой смотрела на смеющуюся материю, неизвестную науке. И даже не отвела взгляд, когда он это заметил. Как же мне повезло, что я подняла тот чертов телефон.

Глава 13. Я и мой воображаемый парень

И снова выходное дежавю: уже предсказуемый хохот в зале спозаранку. Нет, этот постоялый двор пора разгонять! Но Артем, едва увидев мою заспанную морду, сразу направился ко мне — я уже даже перестала стесняться показываться перед ним в таком виде.

— Нам надо поговорить. Наедине! — подчеркнул он специально для озадаченного кресла.

В комнате он недолго мялся, пока я накидывала покрывало на разобранную постель.

— Маша, — начал неуверенно — и уже это ничего хорошего не предвещало. — Сегодня Серега был у меня дома. Понимаешь?

Я не понимала и потому молча ждала продолжения:

— Его радиус уже настолько большой. Понимаешь?

Наверное, у меня с IQ какие-то серьезные проблемы. Артем наконец-то пожалел мой разум:

— Это значит, что он уже спокойно может жить у меня. И он мне не помешает!

Я охнула от негодования. Это что ж такое получается? Он хочет забрать у меня моего полтергейста?! Кем он себя возомнил вообще?

— Нет!

— Маш, — он говорил тихо, будто пытаясь успокоить меня. — Серега мне давно сказал, что чувствует к тебе… что между вами происходит. Конечно, я многого не понимаю… Эта ситуация — да ее вообще хоть кто-нибудь понимает? Но одно точно — ты просто загубишь себя. Чем дольше вы будете вместе, тем больнее будет потом.

Когда "потом"? Когда Сережа все-таки уйдет? Или когда мама начнет интересоваться, а не появился ли у меня парень? Или когда мы сами уже не сможем продолжать то, что не имеет продолжения? Я не знала ответа, но повторила уверенно:

— Нет.

Он коснулся моего плеча, нагнулся, чтобы смотреть в глаза:

— Маша… подумай…

Я все понимала лучше него. Как и то, что ему больше нечего сказать. Значит, придется говорить мне:

— Знаешь, Артем, я этот выбор сделала, когда подняла его телефон — не знаю, зачем я тогда так поступила, но сейчас знаю точно, что поступила бы так снова — уже осознанно. Потому что…

Это предложение невозможно закончить. Какими словами это выразить? Потому что благодаря этому я стала другой. Потому что маленькая девочка Вика так и бежит со школы, размахивая рюкзаком. Потому что мне интереснее с Сережей выслеживать воришек, чем общаться со всеми остальными людьми, вместе взятыми. Потому что существование должно иметь смысл — и весь мой смысл связан с ним. Потому что никто из живых не способен стать для меня настолько особенным. Все слова — пустые. Мысль, облеченная в буквы, теряет свою глубину. Ведь это так поверхностно звучит — потому что я умудрилась влюбиться в парня, который умер полгода назад.

Новый год мы проводили вдвоем. Как в старом анекдоте: родителям я сказала, что иду гулять с друзьями, друзьям — что отмечаю с родителями, а сама заперлась в квартире и распечатала шампанское. И выпила-то совсем немного, в честь праздника, но в присутствии Сережи душа и без того уносилась в рай. Мы и на площадь сходили, повеселились в шумной толпе, и домой шли долго-долго по морозу, даже фейерверки запустили, на что ровнехонько с пятого этажа получили крик нашей общей знакомой: "Обалдели совсем, паршивцы! Дом подорвете, засранцы! А ну-ка брысь отседова, нечестивцы!". Она вообще могла похвастаться исключительно богатым лексиконом в плане обращения к людям.

Это был еще тот период, когда мы оба старались не задумываться о будущем, а просто… были вместе. Поэтому все получалось легко и правильно. Ну вот Сережа и подловил меня на моменте максимальной душевной расслабленности.

Я вздрогнула, когда моя рука юркнула под одеяло.

— Сереж! — попыталась строго одернуть я. — Перестань.

Он шептал — а от его шепота у меня всегда сознание мутилось:

— Маш, Машенька… Ну прекрати уже. Со мной у тебя все будет странным, так разреши мне еще одну странность.

— Нет, Сереж! — тело было настолько уставшим, что даже глаза открывать не хотелось. — Я так не хочу. Дай мне поспать уже.

— Спи-и-и-и, — тем же шепотом прошелестел он мне в ухо, после чего полностью погрузился в меня. К этому ощущению я привыкла уже настолько, что даже не думала сопротивляться.