Я и Он

– Да, спасибо понравились, но не стоило утруждаться,– поблагодарила я.

– О, что вы, не стоит благодарностей, я рад, что цветы вам пришлись по вкусу,– отозвался гость.

– Я тоже на днях собирался в Сочи на  выставку «современного дизайна»,– сказал Тихомиров, но уже обращаясь к Вьюжину.

– Так что увидимся там,– Тихомиров подмигнул  мне, и направился к выходу.

– Надеюсь, не увидимся,– еле слышно одними губами сказал босс.

Я смотрела на дверь приемной, за которой скрылся Тихомиров, потом посмотрела вопросительно на босса.

– Вы мне ничего не говорили про командировку,– заметила я, надеясь получить какие-то объяснения.

– Не успел сказать за обедом,– ответил босс и не читаемо посмотрел на меня.

После чего подошёл, и присев передо мной, взял мои руки в свои. Посмотрел в глаза.

Я опешила от неожиданности, замерла в ожидании чего-то. Босс всматривался в мое лицо, потом опустил голову вниз, и развернул мои ладони в своих.

Поцеловал тыльную  сторону кисти, сначала одной руки, потом второй, начал целовать ладони, а потом просто положил свою голову мне на колени. Эти поцелуи были такие неожиданные и в то же время такие нежные. А меня начало потряхивать от нервов. Никогда никто в жизни не был со мной так нежен, ни один мужчина не пробуждал во мне такие эмоции.

В этих поцелуях не было сексуального подтекста, но в то же время меня начал бить озноб, будто мне холодно. Босс поднял голову с моих колен, и снова посмотрел в глаза.

– Он тебе нравится?– неожиданно спросил он.

– Нет,– ответила я и понимаю, что говорю истинную правду.

До тех эмоций, что во мне вызывал мой босс ему далеко. Это я, конечно, не сказала, а только подумала. Но босс порывисто обнял меня, снова положив голову мне на колени, я чувствовала, что он довольно улыбается.

Я нерешительно положила руки на голову Евгения Дмитриевича, и погладила его по волосам как ребенка. Потом зарылась пальцами в его волосы, пропуская между пальцами пряди. Его волосы были мягкими и очень приятными на ощупь, в этом была какая- то интимность, даже больше чем в поцелуе или объятиях.

В тот момент я вспомнила мать, ее равнодушие ко мне, когда мне хотелось ласки и материнской любви. Она же во мне видела лишь свою несчастную любовь и причину ее разрушенной жизни. Мне так захотелось, что бы меня кто-то любил, по настоящему, такой, какая я есть. С моим лишними килограммами  и моей не стандартной внешность. Захотелось домашнего уюта, а не съемной хрущёвки  с «бабушкиным» ремонтом, захотелось семьи и спокойствия.

Почувствовала себя очень несчастной и никому не нужной, потому даже признание в симпатии от босса принять не могу, потому что не верю ему. Не верю, что я могу кому-то нравится. Не верю, что я красивая, не верю, в то, что он говорит, что слова идут от души.

Я почувствовала, что по щекам текут слёзы, и несколько слезинок капнули на щеку босса.

Он поднял голову с моих колен и внимательно на меня посмотрел.

– Почему ты плачешь? Я обидел тебя?– спросил Вьюжина, по-прежнему стоя передо мной на коленях и обнимая за бедра.

Евгений

Увидел Тихомирова и готов был дать ему в морду, такое бешенство меня накрыло.

А когда он ушёл и я положил голову на колени Алине, обнял ее за  бедра, прижался к ней, вдыхая ее аромат. Боже как она приятно пахла, будто пионами, но очень нежно, и неуловимо. Но вдруг мне на щеку капнули слезинки, я открыл глаза и посмотрел на Алину.

– Почему ты плачешь? Я обидел тебя?– спросил и стал вглядываться в лицо, пытаюсь догадаться о причине слез.

Она отрицательно покачала головой.

– Алина, давай поговорим? Ты сбежала с обеда, не дав мне толком объяснится. А сейчас плачешь, это из-за меня? – допытывался я.

– Нет не из-за вас. В смысле не совсем из-за вас, мне просто стало грустно очень. Я не могу сказать причину,– ответила Алина.

– Почему? – удивился я.

– Я не верю, что ваши слова искренние,  о том,  что я вам нравлюсь.  Пару недель назад вы говорили, что я толстая, а сейчас говорите, что я вам нравлюсь, так не бывает. Мы же не в сказке,– она истерично хохотнула,– Таким как вы, такие как я, не нравятся. Над такими, как я издеваются и шутят,– все же озвучила мне свои стражи моя матрешка.

– Поверь мне Алина, я искренен в своих словах и никакого двойного смысла они не несут. Ты мне действительно нравишься, и я не понимаю, как я мог говорить и думать как-то плохо про тебя, как мне могла, не нравится твоя грудь,– и тут я прижал ее  к себе поближе.

Вклинился своим телом между ее ножек, наклонился и поцеловал через блузку сначала левый, а потом и правый сосок, которые от моих действий торчали горошинками. Алина провожала мои действия взглядом, при этом затаила дыхания.

– Я не знаю, как мне могла, не нравится, твоя шея, – и я начал снизу вверх покрывать ее шею мелкими поцелуями. Очень неспешными, а потом и вовсе лизнул ее. От чего Алина запрокинула голову назад, а все тело подалось вперёд в изгибе. Я придерживал ее одной рукой за талию, а второй за затылок.

– Я не знаю, как мне могли, не нравится твои губы,– после чего я нежно и чувственно начал целовать ее губы. Такие мягкие и податливые.