Я и Орки (СИ)

    - Да. Это Шаманка оракхов! Я уже не раз видел их…

    Что-то было в его словах… зависть? Непонимание того, что он видел? Что он, кстати, видел? Я всегда ставлю щит, причем куполом.

    - Тогда мы обменяем её на голову вождя! – непреклонно заявила алоглазая голова.

    - Обоих съедим! – заявила голова с белыми глазами.

    - Она может колдовать! Она бросала в меня огонь! – пожалился змей. Ну-ну, поплачь! Я вам тут и наводнение могу сделать! Если будете со мной плохо обращаться. Разумеется, я это только промычала, ведь шикарная грива живым кляпом закрывала мне рот по-прежнему.

    - Тогда продадим человекам! Король дорого даст за человечку – шаманку!

    Нагиня похихикала. Это так мерзко выглядело: обе головы закатили глазки и вывалили мерзкие языки. С-с-с, се-се-се – вот такие звуки. Бамц! На обе головы отвалилась тонкая плита, украшавшая вход в нору, куда мы и ползли с Сшаном.

    Маман стали оглядываться и потирать макушки. Мой наг сразу просёк, чьих глаз это дело, тряхнул меня. Я в ответ сверкнула очами, пальцем прочертила дорожку от плеча к соску. Поиграла с ним. Замер, втянул воздух своим совершенным, аристократичным носом. Явно не в маму, вон какой красавчик! Мой взгляд обещал блаженство, райские кущи, такие ласки, какие этому клыкастому и не снились! Наши глаза встретились, сцепились, и началась телепатия! Я передавала ему, скажем так, предложения наших с ним развлечений, а красавчик – наг предлагал… лечь прямо здесь! Откуда я знаю? А что по-вашему значит, если волосы ласкают грудь и плечи, жадные руки уже разрезают одежду в интересных местах?

    - Убей её! – завизжала нажья мать.

    - Ш-ш-ш! – выщерился мой серебряный. Я замерла, но его бережные объятия меня успокоили – пока мнения этой кобры и моего нага кардинально расходятся.

    - Что? Ты…

    Змея была так растеряна, что её обе выпученные головы ещё долго мне мерещились. По широкому ходу мы проползли до трех, а то и четырёх – комнатной пещеры. Золото, шелка, шкуры, чего только не натащил сюда наг!

    - Если хочеш-шь жить - не выходи из моей норы! – он поставил меня на ноги, придержал, пока я привыкну к такому способу передвижения.

    - Твоя пещера? Круто! А можно мне тут всё посмотреть? – я уже перебирала гору самоцветов и золотых украшений. Примерила кольца, серьги отодвинула – уши не проколоты, да и не люблю я их.

    - С-смотри…

    Наг уполз в один из отнорков, послышался громкий «плюх»! Моется? О-о! Ни в жизнь себе не прощу, если хоть одним глазком не загляну! Я подошла к бассейну, куда нырнул серебряный. Огромный! Здесь средних размеров кит поместится, да ещё и для пары дельфинов место будет!

    Наг плавал в глубине. Так нечестно! Я ж не вижу… хвост. Вынырнул. Я проследила за каплями, стекающими на живот, на… о-о! Так у нас есть ноги! И не только! Мой возглас заметили. Я не стала таиться, подошла.

    - Так ты можешь быть и змеем и человеком? – наг оскалился. Пфу! После оскалов двух моих орков, этот какой-то неубедительный.

    - Скажешь кому-то – умрёшь!

    - Мда. Скажешь – умрёшь, не скажешь – тоже умрёшь! Уж определись, как именно я умру! – я обошла его вокруг, отмечая идеальное тело, гладкую алебастровую кожу, его волосы поворачивались вслед за мной. Я ласкала их рукой. Если бы они умели мурлыкать, я уверена – мурлыкали бы!

    - Ты не боиш-шься? Человеки боятся нас, - растерян? Правильно! Так и должно быть!

    - Нет… не боюсь.

    - Выбери себе нору, уходи! – что? Хотя? Это я всегда успею, а вот в сокровищах покопаться!

    - Чего ты нервничаешь? Иду я, иду!

    Мазнув напоследок по его телу, я с притворным вздохом сожаления, ушла тем же путем, что и пришла. Нору я выбрала сразу. Огромное ложе, устеленное и шкурами, и шелками, и даже усыпанное по бокам большими синими чешуйками! Спать они не мешают, так что… Я разделась, нырнула в середину ложа. Мягко, прохладно. Мр! Чей-то визг, писк или шипение – что-то разбудило меня.

    -А? Что? Кто?

    А-а! Это нажья мать! Стоит и шипит что-то моему серебряному.

    - Ты с ней спиш-шь? – ее шок можно понять: спать с едой по меньшей мере некультурно! Это и крошки в постели, да и извращением попахивает.

    - Нет. Я сказал ей выбрать нору, а нашел её здес-сь.

    Поплевавшись ядом, нагайна умчалась за святой нажьей водой, чтобы опрыскать постель сына.

    - Что, всё так плохо? Ты ведь уже взрослый, чего она тобой командует? – я лежала на животе, помахивая ногами. Наг стоял рядом, был он уже в штанах из змеиной кожи, босой и без рубашки, чем я и пользовалась, разглядывая его.

    - Она моя мать. Больше у меня никого нет – твои рогатые убили!

    - Попробуйте не убивать их, глядишь, и вас трогать не будут!

    - Что ты с-смыс-лиш-шь? – его глаза были так близко, суженые зрачки так и гипнотизировали. Он зол, правильнее будет сказать – в бешенстве.