Я и прочие боги этого мира

— Никаких завтра! Открой мне карту немедленно! — резко приказал я.

Малюта нерешительно оглянулся на министров, но карту все-таки открыл, и я схватился за «мышь».

Начнем со столицы: настроение граждан тревожное, оно и понятно — война. Безработицы нет, тоже понятно, все мужики на фронте. А это что еще за новость? На берегу чудного рукотворного озера, в том самом месте, где по моим планам детишки должны кружиться на карусели, возвышаются красавцы-дворцы. И кто же хозяева? Вот они где все, мои министры и советники. Пока хозяин в отъезде, решили себе жилищные условия улучшить, дворцов понастроить. А на какие шиши? Казна-то пустая! Хорошо, ребята, дайте время, я с вами разберусь…

Посмотрим, что на общей карте. Так, на первый взгляд все нормально, леса, поля, леса и горы. А это что за красные вспышки на границах. Ого? У нас что, с Серегой пограничный конфликт? Он что, умом тронулся, его ученые только-только дизельный двигатель изобрели, куда ему со мной тягаться? Э-э-э, да это же мои войска на его территории, вон синие прямоугольники, означающие полки, и даже танковый батальон у того самого железного рудника, что я подарил барону Пампе из Воронежа как символ вечной дружбы.

Я схватил «мышь», обвел свои войска рамкой и приказал прекратить огонь. Немедленно в углу монитора высветился командующий восточным фронтом генерал Лукогорев.

— Господин гениалиссимус! — начал он, отдав честь. — Не понял приказа, ой…

Наконец служивый разглядел, что докладывает не Малюте, а своему непосредственному Божеству.

— Генерал, — сказал я сурово. — Доложите обстановку.

— Согласно директиве генерального штаба, — отчеканил Лукогорев, снова козырнув, — продолжаем наступление вдоль реки Леночка и ведем упорные бои с агрессором.

— Каким агрессором? — спросил я.

— Войсками Королевства Арканар, вторгшимися на нашу территорию и захватившими богатейшие разработки стратегического сырья — железной руды!

— Какого стратегического сырья? — опешил я. — У нас этой руды хоть завались!

— Не могу знать, Божественный! Согласно директиве…

— Какой директиве?!! Ты что, не знаешь, что этот рудник я с самого начала подарил Сереге… то есть Арканару?

— Не могу знать, Божественный! Согласно директиве генерального… — заладил генерал заевшим патефоном.

— Отставить! — скомандовал я, и генерал послушно замолк. — Слушать мое приказание: войска отвести на довоенные позиции, огня не открывать, все резолюции генерального штаба отменяются до моего особого распоряжения. Выполняйте!

За ночь я почти навел порядок в своей стране: снизил налоги до 15 %, приказал арестовать Малюту вместе с его министрами, описать их дворцы и прочее имущество, отправил послов ко всем соседям с предложением мирных переговоров. Первым появился Серега, то есть Пампа. Барон чуть заметно поклонился и сухо поинтересовался, чего хочет от него вероломный князь. Владислав.

— Брось, Серега, это ж я!

Пампа недоверчиво посмотрел на меня и спросил:

— Влад? Это ты, точно?

— Точнее не бывает! Серег, то есть досточтимый Пампа, а не соблаговолите ли рассказать, что здесь происходит?

Серега хмыкнул:

— А то ты не знаешь. Войну ты, братан, объявил всем кому только можно.

— Я, войну?!! Да меня месяц не было дома! Я в круиз ездил вокруг Средиземки.

— В круиз? Ну, тогда понятно. А я думал, у тебя крышу снесло или ты ядрену бомбу у кого украл. Больно уж борзо политику вел. Слушай, ты извини, тут меня соседи на переговоры приглашают, наверное, все из-за тебя. Я позже с тобой свяжусь.

Следствие велось быстро, солдаты нового министра обороны Лукогорева привозили заговорщиков пачками и еле успевали распихивать их по и без того переполненным камерам Тайной канцелярии, как поступала новая партия предателей. Следователи не спали сутками. Но часть заговорщиков во главе со сбежавшим Малютой окопалась в Сосновоостровске, пришлось город окружить и во избежание лишних жертв брать предателей измором.

Последним на допрос привели бывшего министра культуры. Старик за время следствия явно сдал, впрочем, и премьер Пасюков, возглавлявший следственную комиссию, здоровяком не выглядел. Оно и понятно: два года в тюрьме, пока я наслаждался круизом. Слава Мне, что расстрелять не успели!

Премьер прокашлялся:

— Давай, Пал Палыч, рассказывай, как до такой жизни докатился, как нашему Божественному решился изменить?

Культурный министр не отвечал, лишь беззвучно шевелил губами.

— Как же ты ворам уподобился, типа советника по науке? — укоризненно продолжал Пасюков. — Он-то тот еще проходимец, а ты — заслуженный человек, наградами отмечен.

— А что толку с этих наград?!! — вдруг по-бабьи, фальцетом вскрикнул бывший министр. — Их на хлеб не намажешь! А жизнь-то проходит!

— И ты решил сам себя наградить, — констатировал Пасюков. — Дворец себе за счет средств культуры построить? Бога ты не боишься, Палыч…