Я и Тёмка

– Э! Э! Потише! Я тут кое-как держусь. Батюшки! Как я это раньше… Мамочки! Чуть не упал. Сейчас дальше пройду, тогда полезешь…

– Ну, давай! Чапай уже! – от нетерпения я даже подпрыгнула.

Наконец место освободилось, и я повисла на заборе. С пятой попытки мне удалось вскарабкаться наверх. Это было не так, как раньше. С большим трудом поднимались ноги, совершенно не слушались руки…

– Как же это раныпе-то мы? – удивилась я.

– Ну что ты там зависла? – спросил Андрей. – А-а-а-а! Опять чуть не упал! А-а-а-а!

Он так смешно размахивал руками и кренился то вправо, то влево, что меня совершенно некстати смех разобрал. Силы совсем исчезли, на забор-то залезла, а встать не могу.

– Слушай! Тут под ногами всё качается! – сказала я.

– И раньше качалось…

– И раньше. Но раньше меня это не беспокоило!

– Поздно метаться! Залазь!

Я собрала остатки сил, храбрости и начала подниматься. Осторожно поставила одну ногу, потом вторую и кое-как привстала.

– Как высоко! А-а-а-а! Чуть не упала! А-а-а-а!

– Вот она! – замерев на секунду, торжественно произнёс Андрей, и тут же в тишине начал снова размахивать руками.

– Кто? – спросила я, оглядываясь.

– Старость, – печально заключил Андрей и с грустью опустил голову, а потом быстро выгнулся и опять замахал руками.

– Что вы делаете? – раздался тоненький голосок.

Андрей с недоумением взглянул на меня, потом вниз. У забора стояла маленькая девочка и, задрав голову вверх.

– Учимся летать, – ответила я.

– Забор на прочность проверяем, – тут же сказал Андрей.

Девочка не уходила.

– А зачем?

– Проверяем зачем? Чтобы стоял долго.

– А зачем?

– Чтобы ты выросла и тоже по нему успела полазить, – ответила я.

– А зачем?

– На тебя в детстве похожа. Такая же не в меру любопытная, – сказал Андрей.

– Ну зачем?

– А другие слова знаешь? – тут Андрея выгнуло, он еле устоял на заборе.

– Кыш! – шикнул он на девочку. – Прав Димка. Возраст даёт себя знать. Нервы – раз! Вестибулярка никуда не годится – два. Мышцы на ногах дряблые – три. Сердце колотится, как сумасшедшее…

– Тахикардия, – напомнила я.

– Да, спасибо, склероз. Она самая, тахикардия. Четыре и пять. Всё. Больше экспериментов не ставим. Почапали домой. Книжечки, диванчик, пледик…

– Тёплые носочки….

– Почему носочки?

– А почему пледик?

– Да не важно! Как это ни грустно, заборное время прошло.

– Началось подзаборное…

– Какое? – засмеялся Андрей.

– Подзаборное. Ну, там, всякие нарисованные на заборе разбитые сердца… Маша + Саша = Л…

– Это мы ещё не освоили.

– Всё впереди.

– Ты так считаешь?

– Я знаю.

Таня Илкова

В девятом классе к Андрею на третью парту села Таня Илкова. Она перевелась к нам недавно, год назад. Её семья переехала из другого района. Девушка как девушка. В очках, с зачёсанными в пучок волосами и проблемной кожей лица. Скромная, неброская. Круглая отличница. Вела она себя тихо, быстро нашла себе подруг – таких же спокойных и ответственных: тоже, кстати, отличниц.

У нас в классе четыре отличницы и ни одного отличника. И вот трое из них дружат, забавно.

Я, конечно, знала о Танином существовании, но как-то так всегда складывалось, что мы не общались.

– Привет.

– Привет.

И всё. Бывает же так? Вот он, человек. Рядом. Ходит. Разговаривает. Смеётся. А для тебя его словно нет. На уроках я сижу на первой парте и никого не вижу, разве что первые парты первого и третьего ряда. На переменах меня всё время куда-то несёт. Да и пообщаться с подругами нужно.

Когда заканчиваются уроки, Таня уходит на автобусную остановку, которая сразу за школой. Мы с Андреем идём в противоположную сторону, к дому. Ну никак не пересекались наши с Таней пути. До одного дня…

Мы возвращались с Андреем из школы. Весна была сухая и тёплая.

– На великах пойдём кататься? – спросил Андрей.

– Ой, нет. Не хочу сегодня на великах. Ко мне Яська придёт. Мы с ней давно встретиться хотели.

– Понятно, а я пойду покатаюсь.

Мы дошли до дома и разбежались. Потом пришла Яська. Мы сели пить чай и перемыли кости сначала всем моим учителям, а потом и её. Всплыли амурные дела. Обменялись рассказами о том, кто сколько раз кому улыбнулся или пристально взглянул – из сердечных воздыхателей.

Я большая фантазёрка. Если начну рассказывать и вижу, что слушают, начинаю подвирать на ходу, а потом вообще ни слова правды не остаётся, чистая фантазия. Но именно тогда, когда я начинаю фантазировать, слушателю становится больше всего смешно. Это подбадривает меня ещё сильнее. Отсюда я делаю вывод, что у меня хорошо получается, во-первых, рассказывать, а во-вторых, сочинять. Что наговорила, я, как правило, не помню, из-за чего часто попадаю впросак, когда снова встречаюсь с тем человеком, которому пришлось испытать на себе всё буйство моей фантазии. Поэтому стараюсь одну и ту же тему не поднимать дважды.

Для Яськи, так уж получается, я придумываю разные «воздыхательные истории». Герои романа меняются, суть остаётся: нежная светлая любовь одноклассника к однокласснице. То есть ко мне.