Я и три Отелло

— А, а…а еще есть куча проституток. Они же не перестали еще существовать? Определенно, что нет. Ведь даже у вас есть бордели. А это сколько же будет сотен лет вперед в будущее? Поэтому, уж у нас-то… — но он в этот момент упрямо мотнул головой, отрицая правильность этой моей мысли. — Но…но тогда…тогда есть вариант соблазнить дежурную с какого-нибудь этажа или дежурного администратора! Что на это скажешь?! — он ничего не сказал, а только хмыкнул и еще скривился, будто съел что-то кислое. — И почему? Отчего такая реакция? — начала к нему приставать, но Борис отмалчивался. — Не достаточно симпатичны? Или возраст не тот? Я, кстати, тоже не красавица, на конкурс мисс неотразимость точно не посмела бы отправиться. И возраст! Мне двадцать пять! По нашим меркам это…

— По нашим вполне сойдешь. И потом, это приключение нисколько не будет для тебя обременительно. Ведь речь идет всего об одной ночи. И поверь, я никому ничего и никогда об этой твоей шалости не расскажу. Что так странно смотришь?

— Мне послышалось, или ты это сказал? О моей? О моей шалости, а не о твоей? Вот, гад!

— Потише, милая! Не забывайся! Твоя судьба все еще в моих руках!

— Забудешь здесь! — я принялась кусать губы, но толку от этого не было — мы приближались к его гостинице.

— А будешь себя хорошо вести, я могу тебя наградить. Хочешь много денег? Нет?! А драгоценных камней? Брильянтов, например? Снова нет?! Тогда могу обещать другое.

— Что, например?

— Ага! Интересно стало?! Выходит, можем, все же, договориться!

— Это вряд ли. Я просто собираю на тебя компромат, чтобы было потом, что сказать твоему брату, который является мне мужем. Вот он скоро явится, и я ему обо всем нажалуюсь. Будь уверен!

— Так значит? Ябедничать?! Сама меня распалила своими ужимками и телодвижениями…

— Какими ужимками! Не было ничего. Я — верная жена. И все расскажу мужу. И вашему отцу тоже! — последнюю угрозу бросала в открытую передо мной дверь, которую распахнул Борис, уже вышедший из машины и собравшийся вытащить из нее и меня. И вот он протянул ко мне руку, пытаясь ухватить сначала за руку. Но я ее быстро отдернула. А потом за шкирку. И это у него почти получилось. — А! А, а! — начала я в панике визжать.

— Заткнись, Катька! Вот, дура! Я могу тебя озолотить.

— Пошел к черту! — изловчилась вырваться и поползла от него в глубину салона, как можно дальше от его загребущей руки.

— А если пообещаю за эту ночь свое покровительство? Ну, скажем, придумаю, как избавить тебя от этих моих братцев?

— Пошел к черту, сказала! Я собой не торгую.

— Не ври мне, девочка. От брата к брату же переметнулась! И насколько я в курсе, мужика сменила меньше, чем за пару суток. Скажешь, не было такого?

— И не так все было! — забиться в угол подальше мне удалось, и теперь огрызалась, как могла, с небольшого расстояния, и оно меня вдохновляло на новое сопротивление. — Отто тогда от меня отказался. Именно так все выглядело. Ничего не объяснил, а сказал, что отдает меня Грину, и документ подписал. Я оказалась в полной власти вашего младшего брата. А перед этим мне не просто рассказали, а еще и показали, как близка я была к уничтожению, к этой вашей разборке. А статус жены давал надежду не трястись от страха каждый наступивший день и не бояться завтрашнего.

— Так значит, мужа ты не любишь. Я правильно понял? Он только дал тебе то, что тебе так надо было — безопасность.

— Да. Дал. И я ему за это благодарна.

— И в силу этой самой благодарности сделала его посмешищем, сбежав от него.

— Я сбегала от ваших жизненных правил, от законов, от всего чуждого и непонятного. Мне дорог собственный мир, а не ваш.

— Значит, мужа ты, все-таки, не любишь. Я правильно сделал вывод?

— Кто ты такой, чтобы меня судить? Старший брат моего мужа, который собрался соблазнить его жену? Ты же не можешь отрицать, что я его законная супруга? По вашему закону, заметь!

— Но мне достаточно одной ночи. И о ней никто не узнает. Соглашайся, и у тебя проблем станет гораздо меньше. Может, даже смогу уговорить Грина оставить тебя в покое, здесь, в этом времени и месте. Ну! Что ответишь?

— Я, не шлюха. Если уж мы поженились, по моей воле или нет, я не стану мужу ни с кем изменять, — но Борис, похоже, не поверил. Он снова перешел к активным действиям. А именно, попытался еще раз ухватить меня и вытащить из машины. — Что ты делаешь?! Пусти! Я стану кричать! А, а! Я стану брыкаться! Я буду звать на помощь. Это тебе не твой дурацкий мир. Это мой, мой мир!

Я вопила, отмахивалась руками, брыкалась ногами и даже попыталась применить зубы.

— Уймись сумасшедшая! — неожиданно Борис выпустил мой загривок. А потом совсем меня озадачил, так как снова сел за руль и развернул машину в обратном направлении, и хотелось надеяться, что в сторону моего дома, а не темного леса, где легко можно было спрятать останки несговорчивой дурехи.

Все то время, что были в пути, вздрагивала на каждом повороте в сторону области. А потом глазам своим не поверила, когда уже тормозили в родном моем дворе.