Я и ты

К борщу принесли подовый хлеб, и еще полагались пампушки, помазанные сверху чесночком, и их на каждом столе были горы. Я подождала, пока борщ немного остынет, поискала глазами сметану, ее не было, хотела уже попросить, да вспомнила, что молочное они не употребляют. Борщ был сладковатым, не наш украинский. Какой борщ варила моя бабуля, ее бы сюда! Но мне тогда казалось, что ничего вкуснее я на свете никогда не ела. Еще бы, какая приправа: от чистого сердца и широкой и открытой души.

На память о той незабываемой поездке храню дома гравюру, которую подарили Сергей и Галина. Нарисовал Сергей, он и те стены в помещении, где мы обедали, расписал, оказывается, он еще и даровитый художник. На гравюре они оба молодые, красивые, статные, Галя в белой косыночке, Сергей в крестьянской рубахе. Смотришь, и вся тяжелая жизнь духоборцев перед глазами: гонения с родных мест, казачий хлыст, занесенный над головами бедных людей. О Грузии, приютившей их, напоминают контуры знаменитого монастыря Светицховели в Мцхете, древней столице страны. Он прекрасно вписался в долину Картли, где Арагви сливается с Курой. Как здесь сливаются в один два горных бурлящих потока, и этот один – река Колумбия.

В переводе с грузинского Светицховели – «Животворящий столб», и я подумала, как это органично перекликается с тем, что мы видели сейчас, пробыв два дня в гостях у этих людей, которые на совершенно новом, Богом забытом месте (спасибо Канаде, что хоть такое, пусть тогда и оторванное от мира и всякой цивилизации, предоставила) сотворили новую для себя жизнь. Но ведь не случилось бы это без воли Толстого, осмелившегося обратиться с прошением к царю. Вот он на гравюре на фоне дымящейся трубы парохода, увозящего духоборов в неведомые края.

Пора, однако, переключаться на другие впечатления, а их было еще немало после того, как мы с жалостью расстались с гостеприимными духоборами и двумя небольшими автобусами, которые нам подогнали организаторы, возвращались в Ванкувер. За руль «нашего начальского» вызвался сесть Платонов. Мы особенно никуда не спешили, следующий матч был лишь через два дня, и теперь могли делать остановки, где хотим, наслаждаясь местной природой. Питерцам она казалась схожей с Кавголово или где-то в Комарово, куда, как поется в популярном шлягере, хочется смотаться на недельку. Ну а нам с мужем ближе Подмосковье. Эх, какая дивная красота открывается со «Звездочки» в нашей дачной деревне Еднево! «Звездочка» – это такая высокая точка, повисшая над каньоном. А под ней – русская Швейцария: затяжные крутые горки у подножья упираются в раздолье полей, густые леса и перелески, рассекаемые рекой. Летом чудесно, а уж зимой просто идеально для зимних видов спорта.

Однако не природа поначалу привлекла внимание «нашего» автобуса, а скромная придорожная лавка. Вошли внутрь – и обомлели.

Каких только виски нет! Все, не сомневаемся, шотландские и ирландские сорта. А еще канадские и сколько других с разных концов света. Всемирный музей виски – и только. Мы несколько экспонатов прикупили, пригодятся, и в хорошем настроении покидали магазин. Горевал лишь наш «драйвер» – на полках с сигаретами и здесь не оказалось «Мальборо»… В глазах Платонова я по-прежнему оставалась палочкой-выручалочкой. Я достала из заначки пачку и протянула Вячеславу Алексеевичу.

– Ольга, приедешь к нам, будешь самой дорогой моей гостьей. Без всякой очереди проведу в Эрмитаж! – Платонов заметно повеселел.

Мне бы возразить: хотите легко отделаться, Вячеслав Алексеевич, но как вспомнила, какую длиннющую очередь, да еще в ветер и под дождем, мы с дочкой отстояли, когда прошлым летом были в Питере, согласилась.

Ванкувер, прильнув своей границей к заливу, внутри тоже весь изрезан мелкими речушками и водоемами, которые делят город на несколько районов. С той стороны, с какой мы в него въехали, он показался мне продолжением одноэтажной Америки; перемахнув, однако, через какой-то канал, мы вдруг оказались среди местных высоток. Нас поселили в престижном четырехзвездном отеле, в четверти часа ходьбы от бизнес-центра «Canada Place». С верхних этажей отеля в вечерних огнях он напоминал океанскую яхту под парусами, готовую к отплытию в круиз.

– Когда Билла Клинтона избрали президентом США, у него здесь была первая встреча с вашим Борисом Ельциным. Дизайн – как у Сиднейской оперы, – проинформировал прикрепленный к нам канадец китайского разлива Чан. Мы приехали по приглашению местного университета UBC; Чан, невысокого роста, юркий, располагающий к себе своей обходительностью молодой человек, занимал там какой-то солидный пост по научной части, а попутно был одним из руководителей спортклуба, именно с ним Михаил вел переписку, согласовывал все детали нашего пребывания.