Я иду искать

Гостиная, до которой я, в итоге, благополучно добрался, являла собой ледяную пустыню. Потому что на смену давешней фантастически тёплой зиме внезапно пришла очень холодная ветреная весна. А привычка держать окна нараспашку при этом никуда не делась. В результате, мы понемногу стащили в гостиную все имеющиеся в доме пледы и запасные одеяла. Если хорошенько закутаться, да ещё обхватить окоченевшими руками кружку с чем-нибудь горячим, окна можно не закрывать, а мне того и надо. Поскольку, во-первых, неловко перед ветрами – нельзя же вот так внезапно отказывать им от дома. А во-вторых, закрывать окна в середине весны – дурная работа. Ясно же, что буквально на днях вернётся долгожданное тепло, и тогда придётся снова их открывать.

Ну, в общем, в гостиной было довольно прохладно. И до изумления пусто. Вот так живёшь-живёшь, окружив себя красавицами, чудовищами, кошками, собаками, зловещими колдунами и кровавыми убийцами, сходишь с ума от гвалта, который они поднимают, и думаешь, это немыслимое блаженство будет длиться вечно. Но потом красавица, утомлённая регулярными превращениями в чудовище, удирает от тебя в Арварох ради дальнейшего магического самосовершенствования, чудовище, давным-давно благополучно превратившееся в красавицу, вероломно уходит в гости к соседям, псы отправляются в Королевский университет, где один читает лекции, а второй инспектирует студенческие карманы на предмет специально прихваченных для него леденцов, кошки заводят привычку дрыхнуть в тёплой кухне, а колдуны и убийцы с утра до ночи пропадают на работе, что с них, злодеев, возьмёшь.

И тогда недостижимая мечта о чудесной возможности выпить кружку камры в полном одиночестве внезапно становится реальностью, данной тебе в ощущениях. Причём вовсе не настолько приятных, как ты это себе когда-то наивно представлял.

Я не собирался рассиживаться в пустой гостиной. Хотел быстренько пересечь её по диагонали и выйти на улицу. Весна, даже такая холодная, как нынешняя – веский повод временно забыть о существовании не только Тёмного Пути, но и амобилера. И ходить всюду пешком, вытаращив глаза и возбуждённо размахивая руками, потому что гулять по улицам Ехо весной – это счастье.

В другие времена года, впрочем, тоже. Просто я очень давно не видел этот город весенним – несколько почти бесконечно долгих лет. И все эти годы не верил, что когда-нибудь ещё увижу. Вернее, твёрдо знал, что не увижу никогда. Ошибался, как выяснилось. Я вообще довольно часто ошибаюсь. В моём случае это большая удача.

«Мне надо с тобой поговорить. Наедине. Это возможно?»

Я очень удивился. Даже и не помню, когда леди Кекки Туотли в последний раз изъявляла желание поговорить со мной наедине. Скорее всего, вообще никогда.

За несколько лет совместной работы я так и не успел толком с ней подружиться. Потому что Кекки перешла к нам из Городской Полиции по личному распоряжению сэра Кофы Йоха, который сразу взялся обучать её профессии Мастера Слышащего, а такая работа поглощает человека целиком – всё его время, всё внимание, сколько ни кинь в эту топку, ясно, что мало, и нужно срочно добавить ещё. К тому же, у них с Кофой тогда завязался бурный роман, а такое счастливое обстоятельство обычно превращает полное отсутствие свободного времени в отрицательную величину, мне ли этого не знать.

Поэтому с Кекки мы виделись, в основном, на совещаниях в Доме у Моста, да и то далеко не на всех. Обычно на совещания приходит сам Кофа, а Кекки в это время дежурит где-нибудь в городе, выполняя его очередное задание. Поди подружись с человеком в столь непростых условиях.

Я не сумел.

За полгода, прошедшие с моего возвращения в Ехо, ничего не изменилось. Кекки по-прежнему занята по горло, да и я, положа руку на сердце, только притворяюсь беспечным бездельником. Разве что выспаться мне сейчас удаётся несколько чаще, чем в первые годы службы, когда Джуффин загружал меня круглосуточной работой – как я теперь понимаю, из милосердия. Чтобы у меня просто не оставалось времени и сил осознать, что со мной происходит, как следует это обдумать и спятить от ужаса, не сходя с места: АААААА! Я в другом мире! Тут все колдуют, и я, кажется, тоже! Как я это делаю?! Мамочки, спасите! ААААААА!!! – и бах в обморок, случайно испепелив напоследок безумным взглядом парочку ни в чём не повинных воробьёв и одного Королевского курьера. И так триста раз на дню.

Мой беспокойный ум, конечно, всё равно регулярно предпринимал попытки осмыслить происходящее в паническом ключе, но утомлённый нечеловеческими условиями труда и адским распорядком дня, засыпал примерно на втором «а». Максимум – на третьем. Это, надо думать, всех и спасло. Всё-таки нервы у меня совершенно ни к чёрту, были, есть и, подозреваю, будут, такой уж темперамент достался; для разумного взрослого человека – сущее наказание, но для угуландских колдунов, говорят, самое обычное дело. Так что я отлично вписался в местный культурный контекст.