Я иду искать. История третья и четвертая

Вадомайр проснулся от боли. Странно, но болела голова, рот пересох. Не открывая глаз, он подвигал плечом, вздохнул. Ничего... больно, конечно, а всё-таки терпимо.

Хотелось пить. Он открыл глаза и сел.

Вокруг был прибрежный песок — сухой и горячий. Штаны, волосы, всё тело покрывала белая корочка соли. Проверяя, на месте ли сакса, Вадомайр оглянулся.

Друзей нигде не было видно, но по сыпучему песку тянулись в разные стороны две цепочки следов. Одна — вдоль берега, другая — к зелёной роще пальм. Настоящих пальм, точно как на Земле.

До Вадомайра постепенно начал доходить идиотский комизм положения. Они сидят без лодки на каком-то островке и, как видно, просидят ещё долгонько. В целом он не так уж и беспокоился — их воины не трусливые местные, они отправятся искать вождей, даже если будут думать, что их сожрал кракен.

Кракен! Вадомайр сплюнул сухой слюной. Да, чудище убито. Но что можно предъявить в доказательство? «Посланца духов моря», наверное, уже дожирают акулы... Однако, раздражение почти тут же сменилось восхищением. Он пообещал себе, что непременно закажет кому-нибудь из сэпов песню об этом бое.

Вадомайр поморщился. Боль то и дело огненной строчкой проскакивала от виска к виску. Странно, по голове вроде бы не били, а болит так, как будто с маху прилетело боевым молотом. Солнце напекло...

Поднявшись и кое-как переждав тошноту с закрытыми глазами, Вадомайр посмотрел в сторону рощи и двинулся туда.

Внутри почти не было тени, а сама роща оказалась всего лишь язычком зелёного покрова, занимавшего, кажется, весь остров кроме узкой полосы побережья. Из-под корней одного дерева выбегал ледяной ручей с очень вкусной водой — мальчишка напился так, что булькало в животе, вымылся и помотал в воде волосами. Стало намного легче, и он с некоторой долей симпатии посмотрел вокруг. Конечно, тропики — не лес, а загородка из метёлок. Вокруг было полно пёстрых птиц — они перелетали с дерева на дерево, дрались и вопили так беспрестанно, что шум и гам почти не замечались.

Надо было позвать друзей, но Вадомайр в силу уже ставшей привычкой воинской осторожности не торопился — смолчал и прислушался. И почти тут же, замерев, тихо потянул руку за саксой. Кажется, роща оказалась ловушкой. В её глубине звучали несколько голосов, говоривших на языке, похожем на язык анласов — но не на нём.

Вадомайр ни за что и ни с чем не спутал бы эти интонации — металлически-звонкие и резкие. Не меньше трёх данвэ! Он и с мечом и в доспехах не справился бы сразу с тремя. А тут...

Воин может быть сколь угодно храбр. Но очертя голову и не считая врагов в бой бросаются лишь охваченные безумием сражения. Очень медленно и плавно Вадомайр шагнул за дерево, уже кляня эту светящуюся насквозь рощу — и лёг на песок.

Так. Если друзья пошли туда — они без сомнения уже убиты. А данвэ на острове — не исключено — больше, чем пальм в этой роще. На победу надежды нет, бегать по острову и прятаться — противно, так хоть уложить нескольких напоследок... но как?

Голоса вроде бы умолкли — нет, остался один. Сам с собой разговаривает, что ли? Или командует? А данвэ вдруг... запел. Причём, насколько Вадомайр мог судить, без конца тянул одну и ту же строчку. «Сумасшедший! — вдруг подумал мальчишка. — Говорит сам с собой на разные голоса, поёт... А, ладно. Если так — в случае чего отобьюсь... Но как он сюда попал-то?»

Страх исчез. А вот неуёмное любопытство осталось и гордо вышло на первый план. И Вадомайр уже совсем было решил взглянуть на ненормального, когда до его слуха донесся вполне человеческий смех, а потом — звонкий голос Ротбирта:

— Э, да ты просто на хангмоте выступаешь, так говоришь!

Уже совсем ничего не понимая, Вадомайр встал и почти побежал на голоса — неизвестного данвэ и Ротбирта, невесть почему весело подначивавшего того говорить, да побольше. И...

— Блин, попугай! — вырвалось у Вадима по-русски.

Да, Ротбирт болтал с попугаем — здоровенной ало-синей птицей, длиннохвостой и кривоклювой, которая сидела на ветке и трепалась на языке данвэ. У ног Ротбирта лежала куча кокосов — наверное, парень сбивал их с дерева, когда появился этот болтун. При виде второго человека попугай покачал хвостом — но не улетел, а Ротбирт резко обернулся и с улыбкой одновременно весёлой и напуганной сказал:

— Куда же мы заплыли? Рыбы летают, как птицы, птицы говорят, как люди...

— Это попугай, — пояснил Вадомайр. Попугай что-то завопил — на этот раз по-птичьи. — Он понимает не больше, чем эхо. Просто повторяет то, что ей сказали.

Ротбирт с сомнением посмотрел на птицу через плечо, потом поднял орех, снёс ему верхушку и подал Вадомайру:

— Вкусно.

— Кокос, — пробормотал Вадомайр и начал пить. Какая-то мысль не давала ему покоя. Он уже отпил половину... как вдруг поперхнулся. — Птица...

— ...повторяет то, что ей сказали! — закончил Ротбирт; его глаза стали слегка испуганными, он огляделся, сжимая саксу. — Мы читаем мысли друг друга, брат. Тут...

— ...есть данвэ. Или были, — заключид Вадомайр. — Надо скорей найти Свидду.

— Он пошёл вдоль берега, — сказал Ротбирт. — Дорого я бы дал за лук!..