Я иду по лужам босиком

Старинный подсвечник, что в кухоньке летней,
Стоявший в углу, весь седой, незаметный,
Внимание привлёк своим странным узором.
Его я достал и внимательным взором,
В руках покачав, осмотрел подетально,
Почистить решил, словно был он хрустальный.
Когда осторожно я пыль удалил,
Он золотом бронзы меня ослепил.
Как долго светил он в далёкой ночи
Шутам ли, красавицам или героям,
Что воск от расплавленной белой свечи
Покрыл его плотно немаленьким слоем?
Неясно просматривался сложный узор,
Неведомым мастером чудно отлитый,
Чьё имя и память искусным огнём
Расплавлены и на века в нём залиты!

Я замечаю, что болит моя душа

Я замечаю, что болит моя душа
За всех униженных, судьбою оскорблённых.
Когда я утром поднимаюсь не спеша,
Жену целую, наклоняясь, не дыша,
Во все места, не исключая отдалённых.
Она мой Ангел, мой надёжный, крепкий тыл.
Ну как бы шёл по жизни я, не зная цели?..
Она любовь моя, подруга… Кем я был,
Если бы не дети, что качались в колыбели?
Её устойчивость, уверенность во всём —
Тот крепкий стержень, что во всём нам помогает.
Бывает, в жизни иногда мы устаём,
Но с кем, скажите, в этой жизни не бывает?
Отбросив всё, держа друг друга, как хрусталь,
Мы возвращались к пониманью и прощенью.
Мы вместе с нею, как дамасской силы сталь,
Рубили всё, что нам мешало продвижению
К вершинам мудрости житейской, столь простой:
Не делай зла, не поддавайся наваждению,
Оберегай семейный жизненный устой,
Найди в другом своё земное отражение.
Отбрось холодных, тёмных мыслей хоровод,
Не делай то, что для себя не пожелаешь…
Пусть невозможно знать, что будет, наперёд,
Но будь уверен, что любовь уже ты знаешь…
И смех детей в тебе, конечно, будет жить,
Когда под вечер ты их крепко обнимаешь.
Огромной радости в семейном доме быть,
Коль это всё ты, сознавая, понимаешь.
Желая людям только счастья и тепла,
Добра желая всем друзьям и всем соседям,
С женой спокойно спим до самого утра,
А утром снова по делам своим поедем.
И нерушимость наших жизненных устоев,
Смешно сказать, нам ничего почти не стоит!

Весна пришла