Я иду тебя искать

– Я люблю смотреть, как умирают дети.

У доски стояла Наташа Володина. Её голос дрогнул на этих словах.

Да уж, такое нормальный человек точно не мог написать. Копытов поднял голову и стал внимательно вслушиваться в строчки, которые лились из Володиной стройным потоком без запинок и остановок. Володина, как всегда, серьёзно подошла к заданию. Копытов подпёр голову руками.

– Время!

Хоть ты, хромой богомаз.

лик намалюй мой

в божницу уродца века!

Я одинок, как последний глаз

у идущего к слепым человека!

От последних строчек по телу Копытова побежали мурашки. Побежали они в самом буквальном смысле. Копытов отчётливо почувствовал их на своём теле. То ли это Маяковский так пронзительно написал, то ли Наташа так проникновенно прочитала, но строчки словно полоснули Копытова ножом по сердцу, оставив кровоточащую рану.

Мы все одиноки. Каждый из нас одинок. Мы окружаем себя друзьями, любимыми, но на самом деле каждый из нас одинок.

Что должно было случиться в жизни человека, который написал: «я люблю смотреть, как умирают дети»? Как такое вообще могло возникнуть в голове? Не важно в каком контексте это было написано. Сами по себе эти слова вызывали ужас. Они заставляли очнуться и задуматься.

Класс молчал. Не скрипели стулья. Не шуршали тетради и учебники. Не слышно было перешёптываний. Наташа тихо села на своё место.

Дальше опять пошла тягомотина. Плохо выученные тексты, монотонное чтение без выражения, лишь бы поскорей отстреляться и спокойно сесть на насиженное место.

Копытов открыл тетрадь по литературе, потихоньку вырвал из неё листок и, написав записку, сложил её и передал на заднюю парту. Сзади Копытова сидели Наташа Володина и Люська Серафимова. Вадим услышал, как зашуршала разворачиваемая записка, а потом Наташкино фырканье. В записке было написано: «Кто идёт сегодня на дело?» и внизу в скобочках: (Кто не идёт, тот ссыкло).

Записка погуляла по классу, вызывая у всех разную реакцию, и вернулась к Копытову. Копытов быстро её развернул и стал читать список. Зачитавшись, Копытов не заметил, как к нему подошла Наталья Борисовна и, резко вырвав у него из рук записку, стала её читать.

– Это что ещё такое? Что это за список? На какое это дело вы собрались?

Класс притих.

– Я вас спрашиваю, идиоты! – загремела Наталья Борисовна.

Повисла гробовая тишина.

– Кто написал записку?

– Я, – сказал Копытов.

– О каком деле идёт речь?

– Да ни о каком, Наталья Борисовна. Это просто шутка, игра такая, – крикнул Кузнецов.

– Я не с тобой разговариваю, – рявкнула Наталья Борисовна. – Копытов, о каком деле идёт речь?

– Вам же Кузнецов сказал, что это просто шутка такая, – сказал Копытов.

– Ну хорошо, не хотите говорить – вам же хуже. Эту записку я покажу директору, вот пусть он и разбирается, что с вами делать, – Наталья Борисовна сложила записку и убрала её в карман.

Наташа зашептала Люське:

– Я же говорила, что это плохая затея.

Люська повернулась к ней и молча кивнула.

Зазвенел звонок.

– На следующем уроке пишем проверочную работу по творчеству Маяковского. Готовьтесь, – прошипела Наталья Борисовна и, схватив со стола журнал, удалилась из класса.

Класс загалдел.

– Сусанин, а ты чего себя в список не написал? Ссышь, да? – крикнул Копытов, обращаясь к Суворову.

– Да иди ты, Копыто, – отмахнулся Суворов.

– А девки у нас вообще все ссыклища, – сказал Копытов, усаживаясь на парту Володиной и Серафимовой.

– Я не собираюсь в ваших дурацких затеях участвовать, – сказала Наташа, поправляя волосы. – Детский сад какой-то, честное слово.

– Вот и я о том же, – ввернула Люська.

– Ты вообще молчи, Люська-п…дуська, – сказал Копытов.

– Дурак, – обиделась Люська.

– Наташка, у меня к тебе деловое предложение, – сказал Копытов, ухмыляясь.

– Какое ещё предложение? – полюбопытствовала Наташа.

– Если ты с нами пойдешь, то я тебе свой х.. покажу.

Наташа закатила глаза и отвернулась от Копытова.

Люська хихикнула. Суворов заржал и начал биться головой о парту.

– Сусанин, мозг вытечет, – крикнул Копытов. – Так что, Наташ, пойдешь? – спросил Копытов, обращаясь к Володиной.

– Да ну тебя, Копытов, с твоими дурацкими шуточками, – отмахнулась Наташа.

– А ты зря, Натах, отказываешься. У Копыта знаешь какой? Ты ещё такого не видела, – подошёл Шебакин.

– А ты-то видел, что ли, Шебакин? – спросила Наташа.

– Шеба у нас – специалист по х..м, – крикнул Кузнецов.

– Ща как тресну, Серый, – Шебакин подскочил к Кузнецову.

– Не, Серый, Шеба не специалист по х..м, а просто х…вый специалист, – крикнул Копытов.

Суворов лег на парту и затрясся.

– Маринка, – крикнула Люська. – Иди сюда, а то всё пропустишь.

Марина, которая сидела в третьем ряду на последней парте, подошла к общему собранию.

– А что тут происходит?

– Да тут у нас Копытов собирается своё хозяйство показать тем, кто с ним на дело пойдет, – сказала Люська.

– Я-то думала, у вас тут правда что-то интересное, – вздохнула Марина Соловьева.

– А тебе разве не интересно, Марин? – ухмыльнулся Копытов.

– Нет, Копытов. Представь себе, это мне вообще не интересно.