Я иду тебя искать

А может, не поздно еще всё исправить? Может, могут они еще испытывать восторг по отношению друг к другу? Надо только нажать на какую-то кнопочку – и страсть загорится с былой силой. Ведь вон как его сегодня накрыло, когда он увидел Клавкину почти голую грудь и туго обтянутую платьем попу. Странно, он каждую ночь лежит с ней в одной постели, прижимается к ней, но ничего не чувствует. А стоило ему только увидеть её в полной боевой готовности, то есть красиво одетой и накрашенной, и – бац – он готов был на неё наброситься, сорвать с неё всю одежду и…

Борис встал со стула, зашёл в ванную и умылся холодной водой. Нет, не надо сейчас будоражить свою фантазию, а то он просто взорвётся. Клавка придет только вечером, а до вечера он не выживет, если будет всё время думать о сексе.

***

В учительской в шеренгу выстроились Копытов, Кузнецов, Шебакин и Лысенко. Перед ними с указкой в руках вышагивала взад-вперёд Наталья Борисовна.

– Так, значит, весь квартет в сборе. На повестке дня у нас ваше вопиющее поведение. Я думаю, что вы уже догадались, почему здесь сейчас стоите именно вы, да, Копытов?

– Я чё-то не понял, – буркнул себе под нос Копытов.

– А тут и понимать нечего, – громыхнула Наталья Борисовна. – Это троица из вашего списка, – Наталья Борисовна достала список, который написал позавчера на уроке Копытов, и помахала им перед лицом бедолаг, стоящих перед ней. – А ты, Копытов, тот, кто этот список написал, – Наталья Борисовна ткнула указкой в сторону Копытова.

– И что? – не понял Кузнецов.

– А то, Кузнецов, что прошлой ночью на нашем кладбище произошло ЧП. Кто-то выкопал труп из могилы, – сказала Наталья Борисовна, обводя стоящих перед ней суровым взглядом. – А ваша записка о каком-то таинственном деле была написана как раз накануне этого происшествия. И тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сопоставить эти факты. Я очень надеюсь, что у вас есть алиби на эту ночь. В противном случае эту записку я отнесу в милицию. Что-то подсказывает мне, что вы имеете к этому самое прямое отношение, – голос Наталья Борисовны к концу этой тирады поднялся до таких высот, что разносился, наверное, по всей школе.

Кузнецов закашлялся. Копытов закатил глаза. Шебакин переглянулся с Лысенко.

– Можете позвонить нашим родителям и спросить, где мы были той ночью, – хладнокровно предложил Шебакин.

– Не переживай, Шебакин, – рявкнула Наталья Борисовна. – Это я сделаю обязательно, прямо сегодня. И если хоть одного из вас, – Наталья Борисовна ткнула пальцем в каждого по очереди, – не было той ночью дома, я вас всех… – Наталья Борисовна сжала губы до такой степени, что казалось, что ещё чуть-чуть и из них закапает кровь.

Вадим представил, как Наталья Борисовна накидывается на него, впивается в его шею и жадно пьёт его кровь, всю, до последней капли. Представил, как её глаза горят адским огнём, а длинные ногти впиваются в его плечи. Из неё получился бы отличный вампир. Да ей сам Дракула в подмётки не годится.

Наталья Борисовна не закончила свою угрозу. Видимо, она была настолько страшной, что она не решилась произнести её вслух.

– Так, сейчас вы все идёте на урок, – процедила Наталья Борисовна сквозь зубы. – И я не советую ни одному из вас в ближайшее время хоть как-то заявлять о своём существовании, потому что малейший ваш проступок будет рассматриваться как провокация. Понятно?

– Понятно, – с вызовом сказал Шебакин.

– Я не только тебя спрашивала, – гаркнула Наталья Борисовна.

– Да всё понятно, Наталья Борисовна, – сказал Копытов.

– Да, – хором сказали Лысенко и Кузнецов.

Наталья Борисовна отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.

Шебакин, Кузнецов, Копытов и Лысенко тихо покинули кабинет.