Я или Человек Без Тела

- Еще как! Еще как материальна… Слушай, - Человек Без Тела словно бы что-то вспомнил, - я, пожалуй, отлучусь на время. Точнее - отключусь.

И Человек Без Тела отключился. Как-то поспешно отключился.

А я включился.

Я снова сидел за столиком, и смотрел в спину удаляющегося

Артурика. Я не успел оборвать свою мысль и подумал: "Чтоб ты сдох!".

"Нет! Я не хотел этого! Артур, вернись!", - чуть не закричал я, но было уже поздно - дверь за спиной Артура закрылась.

- Спасибо. - Это Вика поблагодарила меня вместо своего брата.

- Не стоит благодарности, - машинально ответил я, и вдруг, неожиданно для самого себя, взял Вику за руку и сказал: - Не продавай мамину квартиру. Я дам вам денег. Тридцать пять тысяч долларов.

Вика вскинула голову, ее округлившиеся от изумления глаза были похожи на два среднего размера голубых озерца.

- Я вернусь из Клима и дам тебе деньги. Правда…

4.

Поезд "Полыноград - Энск", с промежуточной остановкой в Климу, вышел точно по расписанию - в двадцать три десять. Половина купе пустовала, по этому направлению ранней весной ездили мало, но

Министерство путей сообщения было, как всегда ожидаемо-расточительно-беспечным, лишние, совершенно ненужные вагоны не отцеплялись, вхолостую тащились за электровозом, стуча по рельсам колесными парами.

Готлиб подъехал на вокзал к самому отправлению. Я видел, как он не торопясь, идет по перрону в своем сером пальто и с непокрытой головой. В руке кейс, лицо, как всегда, спокойное, ни за что не скажешь, что человек опаздывает. Готлиб запрыгнул в вагон, вошел в купе, снял пальто, аккуратно повесил его на плечики, бережно разгладив каждую складочку, и сев напротив меня сказал:

- Ну, что, поехали?

И поезд тронулся.

- Ты выяснил, кто заказал статью? - спросил я.

Готлиб кивнул:

- Чиз. Собственно говоря, сомнений у меня и не было.

Готлиб вытащил из внутреннего кармана диск в бумажном конверте и протянул его мне.

- Что это?

- Информация на Пупынина Павла Андреевича. Миронов дал мне этот диск перед самым моим уходом из офиса. - Готлиб посмотрел на часы. -

В двадцать два сорок. По твоей математичке данных пока нет. Миронов не успел. Но к нашему возвращению будет. А пока известно только то, что она в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году уволилась из средней школы номер семнадцать города Полынограда в связи с выходом на пенсию.

- А это ты смотрел? - Я имел в виду Пупково досье.

- Смотрел. Не могу же я тебе подсовывать совсем уж слепую информацию? Правда, мельком. Торопился, боялся, что на поезд опоздаю.

Судя по тому, как ты прогуливался по перрону, подумал я, не очень-то ты и боялся. Думаю, что поезд без тебя не отправили бы.

Я открыл свой дорожный ноутбук.

- Не терпится? - спросил Готлиб.

- Спать не хочется, - слукавил я. - Нужно же чем-то время убить.

С экрана монитора на меня смотрел Пупок. Если бы я встретил Пупка на улице, я бы его не узнал.

Пупок всегда был самым большим в классе. Большим и сильным. На физкультуре мы стояли с Пупком первыми. Сначала он, как самый высокий, после него я, ниже сантиметра на три.

На фотографии Пупок показался мне маленьким и тщедушным. На худощавом, с глубокими провалами щек лице снисходительная и немного грустная улыбка. Да! Пупок всегда так улыбался. Редкие волосы зачесаны наверх, открывая широкий, но не очень высокий лоб, перечеркнутый косой линией шрама. Интересно, в какой переделке его так расписали? И где это он потерял свою легендарную шевелюру?

Волосы у Пупка в юношестве были густые и волнистые, закрывали уши, и

Пупку всегда приходилось скандалить с завучем по поводу их длины.

Девчонкам нашим Пупок нравился.

Я стал читать текст, изредка отрываясь и снова вглядываясь в фотографию моего школьного товарища.

Ого! А Пупок-то, оказывается, стал уголовником! Хотя, это можно было предполагать… До четырнадцати лет Паша трижды привлекался по сто шестнадцатой статье. Сидел только в третий раз - три месяца в СИЗО.

- Отто, что такое сто шестнадцатая? - спросил я у Готлиба.

- Побои, - откликнулся Готлиб, зевнув. - Драчуном был твой приятель в детстве.

Впервые Пупок попал на зону в четырнадцать лет. По сто шестьдесят первой и сто шестьдесят второй статьям. Я спросил о них у Отто, и он разъяснил мне, что сто шестьдесят первая - это грабеж, а сто шестьдесят вторая - разбой. Я не знал, в чем состоит разница, но выяснять не стал. Когда Пупок через пять лет вышел на свободу, он не стал осваивать все остальные статьи уголовного кодекса, а прочно остановился на сто пятьдесят восьмой (кража). Пункты были разные, а статья одна и та же.

Я подсчитал. Выходило, что на зоне Пупок прожил почти всю свою непутевую жизнь. Из тридцати лет, начиная с четырнадцатилетнего возраста, он провел за решеткой и за колючей проволокой в общей сложности двадцать три и был осужден за свою жизнь девять раз. Я подумал: А могла ли сложиться у Пупка судьба по-другому? Наверное, нет. Каждому свое в этой жизни, у каждого - свой крест и свои грехи, и только каждый, сам(!), будет за эти грехи отвечать. Перед кем?

Перед своим персональным Человеком Без Тела? Или перед теми, кто ждет его по ту сторону порога?