Я – инквизитор

— В милицию обратилась. Заявление написала, сказали: рассмотрят.

— И как?

— Рассматривают.

«Классика», — подумал Андрей. А с другой стороны, нет закона, запрещающего молодым людям заговаривать с молодой девушкой. О чем? А это наше личное дело! Угрозы? Какие угрозы? Никаких угроз! Или: «На тебе стошку, сержант, и иди! Погуляй! Мы с подругой сами разберемся!»

Банальный рэкет. Обычное дело.

И тут, с опозданием, до Ласковина дошло, что банальный сей рэкет — не посторонняя история, а посягательство на его Наташу! И разбираться он будет не до, а после!

Вот тут-то лицо его переменилось так, что прежнее, пятиминутной давности, холодное выражение показалось бы пределом добродушия. Ласковин стал таким, что Наташа тоже переменилась лицом, ей стало страшно. Спохватившись, Андрей взял себя в руки.

— Ладно, — процедил он (голос тоже стал незнакомым Наташе, жестким, как ребро ладони, которым разбивают сложенную в столбик черепицу). — Ладно, я разберусь.

— Андрей, — нерешительно проговорила девушка. — Может, лучше я сама?

Это было именно то, чего Наташа боялась. Именно так Андрей и должен был отреагировать! Но ведь он даже не знает, с какими… с кем ему придется столкнуться!

— Сама? — Ласковин усмехнулся. — Да уж!

— Андрей! Они вооружены!

— Правда? — с неприкрытой иронией. — И чем же? Нож? Автомат? Базука?

— Я говорю серьезно!

— Я — тоже. Куда надо ехать?

— На Космонавтов.

— Пойдем! — Ласковин встал, так и не притронувшись к чаю. — Поговорим по дороге.

Ему не хотелось продолжать разговор здесь. Все равно что впустить внешний мир внутрь их собственного.

— Как удачно, — сказал он, застегивая ремень кобуры, — что я не заехал домой после тира! Как видишь…

Тут он повернулся и увидел, что Наташа застыла с раскрытой сумкой в руке и как-то странно глядит на него. Андрей не сразу сообразил, в чем дело, догадавшись же, сказал, успокаивая: — Видишь, я тоже вооружен. И лицензия есть, не беспокойся! Да что с тобой?

— Нет, ничего, — Наташа неуверенно улыбнулась. — Подумала: я ведь совсем ничего о тебе не знаю!

«Господи! Нет! Я подумала: вдруг ты — один из них? Бред какой!»

— Это не страшно, — мягко произнес Андрей. Шагнул, чтобы ее обнять, но не решился, просто погладил по плечу. — Со временем я тебе расскажу.

«И узнаю, захочешь ли ты увидеть меня еще раз? — подумал он. — Но, по крайней мере, тебя, мой ангел, я выручить успею!»

Наташа на секунду прижалась щекой к его руке, потом отодвинулась.

— Мне надо вещи собрать, — сказала она, пряча порозовевшее лицо.

— Ну конечно. — Легкая, как дуновение, ласка, и сердце Андрея уже сжалось от нежности.

«Счастлив, как мальчишка! — подумал он. И тут же: — Изувечу пидоров!»

Когда они дошли до «Чернышевской», Ласковин уже знал историю наезда во всех деталях.

Примерно месяц назад три мордоворота встретили Наташу у входа в школу, где она вела занятия, и потребовали денег за «охрану». Триста тысяч ежемесячно, «чтобы у красивой девушки не было про-блем!» «Красивая девушка» достаточно резко ответила, что проблем у нее нет и охрана «никакая, а особенно такая» ей не нужна.

На сем разговор прервался, потому что появились свидетели, две Наташины ученицы.

— Мы еще поговорим, — пообещали мордовороты и удалились.

Второй раз они подстерегли Наташу уже не после занятий, а до. Вдвоем. Требуемая сумма увеличилась до полумиллиона и была подкреплена неопределенными пока угрозами.

Наташа обратилась в милицию и записалась на «прикладной курс» каратэ. На занятия стала приходить на час раньше, а к метро шла всегда в компании. Конечно, от ее учениц-тружениц в случае нападения проку было немного, но вымогатели, видимо, остерегались свидетелей.

«Шушера, — подумал Ласковин. — Крутой команде на свидетелей, как правило, насрать. Тех и запугать запросто, а уж купить, при общей нищете, — совершенно пустяк. Дурной какой-то наезд, — размышлял Ласковин. — Проверили бы сначала, есть ли деньги у „клиента“. Неужели не видно, что взять с девушки нечего?»

Тут Ласковин ошибался. У Наташи было то, что представляло ценность, и немалую. Она сама.

Примерно две недели Наташу никто не беспокоил, а затем ей позвонили домой. Наташа бросила трубку, едва выяснив, кто звонит.

Через три дня ее подстерегли около дома. Провели «психологическую» обработку. С демонстрацией пистолета, новыми требованиями и подробным описанием того, что с ней сделают, если она будет артачиться.

Наташа испугалась жутко. Думала, ее изобьют и изнасилуют прямо тут, в подворотне. Но сумела как-то удержаться от паники, говорила уверенно, вежливо, обещала подумать… Ее отпустили. На сей раз миновало.