Я ищу тебя

– Люблю, - вызывающе бросила Джулия, - но это не сотрет из моей памяти все его слова и поступки. Любовь не мешает людям мучить друг друга.

Обе принялись молча подниматься наверх.

– Не хочешь умыться с дороги? - робко спросила наконец Ив.

– Предпочитаю сначала поговорить с отцом, - отказалась Джулия, боясь, что не вынесет ни минуты промедления. - Если, конечно, он в состоянии.

Они остановились перед комнатой Эдварда.

– Джулия, - мягко сказала Ив напоследок, - пойми, что люди иногда меняются. Даже такие, как твой отец. Наверное, очень страшно оказаться на волосок от смерти, и это заставило Эдварда по-другому взглянуть на те вещи, которые он много лет пытался игнорировать. Пожалуйста, будь добра к нему и выслушай все, что он скажет.

– Разумеется, не думаешь же ты, что я ворвусь к нему и начну осыпать обвинениями?

Джулия застыла на пороге, дожидаясь, пока Ив подойдет к постели больного. Тонкий солнечный луч, проникший сквозь щель в лимонно-желтых гардинах, обрисовал хрупкую фигурку матери. Нагнувшись над мужем, Ив коснулась его плеча и что-то шепнула.

Джулия была потрясена собственным равнодушием. Сердце словно окаменело - ни гнева, ни сожаления, ни печали. Она не испытывала никаких чувств к отцу, и это страшно ее тревожило.

Ив выпрямилась и сделала Джулии знак подойти. Девушка медленно ступила в комнату. И вмиг оттаяла точно по волшебству: жалость и раскаяние захлестнули ее, грозя перелиться через край. Эдвард всегда был сильным волевым мужчиной, но сейчас казался маленьким и одиноким. Куда девались бравая выправка и гордый вид! Он выглядел ужасно постаревшим. Желтоватая, словно восковая кожа, измученное осунувшееся лицо…

Джулия осторожно присела на край постели, взяла отца за руку, с горечью ощущая, как она слаба, как тонки кости. Он сильно похудел.

Девушка сжала пальцы отца, будто пытаясь перелить в него частичку своих жизненных сил.

– Папа, - тихо промолвила она, - это я, Джулия.

Прошло немало времени, прежде чем длинные ресницы дрогнули. В глазах сохранился прежний блеск. Эдвард проницательно, оценивающе оглядел дочь. За всю жизнь Джулия ни разу не видела, чтобы он смущался. Отец всегда оставался Хозяином положения, но сейчас, видимо, был в таком же смятении, как она, и безуспешно подыскивал нужные слова.

– Спасибо, - едва слышно прошептал он. Его рука дрогнула, и на мгновение Джулии показалось, что отец хочет отнять ее. Но вместо этого Эдвард чуть сильнее сжал ладонь дочери - о большей ласке она и мечтать не смела.

– Я думала, что ты снова велишь прогнать меня, - неловко пробормотала Джулия.

– А я решил, что ты не приедешь, - вздохнул Эдвард, тяжело дыша. - И не стал бы винить тебя за это.

– Мама сказала, как сильно ты болел, - отозвалась Джулия, не выпуская его руки, - Но знай я об этом с самого начала, обязательно уверила бы ее и врача, что ты слишком упрям, чтобы позволить какой-то лихорадке взять верх.

Отец, мучительно морщась, попытался приподняться. Ив подбежала, чтобы помочь, но Джулия уже подложила ему под спину подушки. Эдвард бросил на жену загадочный взгляд:

– Дорогая… я хотел бы поговорить с Джулией с глазу на глаз.

– Понимаю, - слабо улыбнулась Ив и, легко скользя, словно видение, исчезла из комнаты. Джулия, усевшись в кресло у кровати, недоуменно посмотрела на отца. Непонятно, что он может сказать ей после всех ссор и яростных скандалов.

– Что случилось? - тихо спросила девушка. - Хочешь потолковать о моей сценической карьере или замужестве?

– Нет, - с усилием качнул головой отец. - Обо мне.

Он потянулся к чашке. Джулия поспешно налила туда воды из маленького фарфорового кувшинчика и поднесла отцу. Тот осторожно отхлебнул немного.

– Я никогда не рассказывал тебе о моем прошлом… настоящую правду о семье Харгейт.

– Правду? - повторила Джулия, поднимая брови. История Харгейтов всегда казалась ей весьма банальной. Не слишком знатная, хотя и богатая семья всю жизнь пыталась достичь более высокого положения посредством выгодных браков с отпрысками аристократических фамилий, чья кровь считалась гораздо благороднее, нежели их собственная;

– - Я твердил себе, что тебя необходимо оградить от печальной правды, - продолжал Эдвард, - но на самом деле просто трусил.

– Не думаю. У тебя немало недостатков, отец, но малодушие не из их числа.

– Есть вещи, о которых я умалчивал, потому что все это слишком болезненно, а виноватой в результате оказывалась ты.

В хриплом голосе звучали нотки сожаления, потрясшие Джулию. Она и представить не могла, что отец способен на такие сильные чувства.

– О чем ты? - мягко спросила она.

– Ты не знаешь об… Анне, с горечью выдавил отец.

– Кто это, папа?

– Твоя тетка… моя сестра.

Джулия ошарашенно взглянула на Эдварда. Из всех родственников у него остались в живых два брата, давно женатые и жившие где-то в провинции.

– Почему никто не упоминал о ней? Где она сейчас и что…

Эдвард повелительно поднял руку, пытаясь остановить поток вопросов.