Я искал тебя тысячу лет (СИ)

Это было её платье, в котором, наверное, Венди провела последний день в Лондоне, оно валялось в углу, как старая тряпка. Волнение поднялось в груди, девушка раздвинула капитанские ансамбли и вытащила его. Вся изрезанная лезвием ткань была обильно заляпана кровью: пятна давно высохли, впитались и почернели; внутри платья такое же скомканное бельё, тоже порезанное и тоже в крови. Много кровавых пятен на подоле юбки, хотя ран в этом месте у Венди не имелось, на белье есть грязные следы от большой руки, явно не девичьей, а продольный порез… Венди дотронулась до грудной клетки: порез полностью совпадал с её шрамом на груди, явно сделанный остро заточенным предметом совсем не для того, чтобы аккуратно срезать ткань, не повредив перелом, а с единственным намерением грубо раздеть девушку против воли и взять без церемоний…

Резко подступили слёзы, в горле застрял тошнотворный ком. Венди схватилась за живот и со всех сил сжала зубы, чтобы не разрыдаться, её лицо исказила гримаса отвращения и ужаса. Она неистово отпихнула ногами изуродованное платье, с остервенением выкинула блузки, лежавшие у неё на коленях, и в панике отползла по полу от шкафа. Капитан в это время преспокойно перевернулся на софе со спины на бок. Его крюк лежал, отстёгнутый, рядом на полу. Венди вспомнила, как он с лёгкостью рассёк её перевязку на груди по той же самой траектории: идеально ровно сверху вниз.

Неужели капитан… неужели… двуличный, отвратительный человек… сделал с ней… Босая, Венди выбежала из каюты, одетая в один лишь халат поверх комплекта белья, в сырую ночь Сен-Валери-ан-Ко.

Питер Пен застал её рыдающей посреди улицы, она сидела на мостовой, качалась из стороны в сторону, как полоумная, и держалась за живот, что есть мочи. Неустанно снующая вокруг мальчика маленькая фея подтвердила, что это та самая мама, и, когда Питер подлетел поближе, девушка отчаянно протянула руки к нему навстречу, не соображая, происходит ли это на самом деле, как будто мечтая ухватиться за прекрасный сон из далёкого детства и раствориться в нём навсегда. Крошка Ложечка отважно вызвалась остаться караулить пиратский бриг, а Питер схватил маму за странный металлический браслет, пользуясь её бредовым состоянием, и потянул за собой на небо.

*

Капитан Крюк проснулся много позже днём в прекрасном расположении духа и в течение примерно ещё получаса занимался тем, что так редко позволяют себе серьёзные взрослые мужчины, тем более капитаны, а особенно – пиратские: он с удовольствием понежился в дрёме на софе. Хоть его злополучная софа и являлась антонимом к слову «удобство», если говорить о ней в рамках ложа для сна, сейчас это не имело ровным счётом никакого значения. На губах у капитана, хранивших теперь самый нежный сахарный вкус девичьих уст, играла лёгкая улыбка, его лицо было спокойным и светлым, он вдыхал глубоко, удивляясь тому, как сладко стало пахнуть у него в каюте и представляя, как мог бы укачать Венди на своей груди. Крюк не знал, сколько времени ему было отведено на этот раз, но решил, что покажет Венди столько больших городов, сколько успеет, он мог бы проложить курс на Амстердам или Париж…

Обычно капитан оставался в порту не более десяти дней. Максимум – две недели. Столько времени, по его мнению, было достаточно для пиратского экипажа, чтобы выпить весь алкоголь в местных тавернах, отыметь всех понравившихся женщин, влезть во все драки и ограбить пару-тройку магазинов, то есть, удовлетворить все свои потребности. Столько же времени требовалось Питеру, привыкшему, что Капитан Крюк всегда к его услугам, чтобы заметить, что брига нет на острове. Как только Питер Пен хотел играть, Крюк обнаруживал себя ведущим корабль обратно в волшебные воды Нетландии и жаждущим схватки с проклятым мальчонкой.

Сквозь закрытые веки капитан видел, что Солнце уже высоко. Где же его маленькая птичка, ещё спит? Тогда Крюк разбудит её к обеду, одним глазком заглянув в спальню. Или, может, она уже сидит с книжкой за столом, подтянув свои чудные ножки к груди, решив не нарушать его дрёму? Из-под ресниц капитан глянул в сторону стола через щёлочки в книжной полке: пусто. Значит, одним глазком…

Он потянулся, лениво зевнул и открыл глаза. Крюк был очень внимателен, и в ту же секунду понял, что что-то не так. Он вскочил и выбежал в центр каюты, где валялась скомканная одежда: испуганно озираясь по сторонам и автоматически держа левую руку на готове у пистолета, хотя перевязь с оружием висела на спинке стула. Венди не было.

– Венди?..

Тишина.

– Венди? – громче позвал капитан.

Может, она в уборной? Но нет, тихо, тихо, как в могиле.

– ВЕНДИ!!!

Может, она просто дышит воздухом на палубе, поднялась на квартердек? Или вышла в город? Но чутьё пиратского капитана не обманешь. Маленькую птичку украли у него, как пить дать.