Я. Истории из моей жизни

Я любила Майера. Майер был мне очень симпатичен. Я должна сказать об этом. Черчилль обладал личным обаянием. Рузвельт — тоже. Миссис Рузвельт была обаятельна. Есть люди, которые занимают важные посты, но не обладают этим качеством в различных его проявлениях. Личное обаяние — это замечательно полезная вещь. Можно быть полным ослом на ответственном посту, но, если у вас есть личное обаяние, вы можете воздействовать им на широкую публику. В Майере этого не было. Мне кажется, Никсону очень вредило отсутствие обаяния. Рональду Рейгану, напротив, оно было присуще. Его широко поставленные глаза, его улыбка, его лицо были хорошо известны американской публике. Лицо Спенсера было знакомо публике — лицо ирландца, солидное и мужественное, лицо мужчины, американского мужчины с ирландскими корнями. Оно было олицетворением мужчины. Очень интересное явление. Он был для всех их знакомым.

Вот я, например. Меня «знают». Теперь знают. Сейчас я вполне уверена в этом. Для множества людей я привычна вроде — статуи Свободы. Когда вы так долго находитесь на виду, люди связывают с вашей личностью свои собственные жизни, особенно в моменты, когда необходимы надежда и вера. Ныне очень модно идеализировать кое-кого из актеров старшего поколения. И в основе этого — личное обаяние, не так ли? Это занятная вещь. С моей точки зрения, Черчилль им обладал, равно как оно присуще другим конкретным людям и даже местам. Не суть важно, что, собственно, вы говорите, просто вы обладаете тем обликом, которым вас наградили родители. Вы можете пренебречь всем тем, что вам нравится, но время от времени оно к вам обязательно возвращается. Это очень мощное чувство, поскольку оно сопровождало нас с самых ранних лет. Это нечто такое, за что вы держитесь.

Не думаю, что студия когда-либо определяла тот или иной имидж. Мне кажется, что актеры всегда создавали его себе сами.

Было бы неверно утверждать, что ты способен сыграть все. Сыграть-то любую роль можно, но сыграть любую роль блестяще — невозможно. В любом случае есть вещи, которые удаются вам лучше, чем другие. Так что не думаю, что студии создавали имидж. Мне кажется, они смотрели, в чем проявляется индивидуальность актера, но не лепили его образ. Например, они не «лепили» Джуди. Просто давали ей возможность проявить себя в ролях, которые в наибольшей степени соответствовали ее натуре.

Когда Майеру показывали кого-нибудь, он мог сказать: «О Боже, конечно, да!» Иногда Майер ошибался, но очень часто угадывал. Майер не стеснялся сказать: «Мне это нравится». Он не боялся ошибиться. И принимал решение самостоятельно.

Мне кажется, ему нравилось быть необыкновенно остроумным, очаровательным, пленительным. Но не считаю, что он был таковым по большому счету. В сущности, Майер был весьма скромным человеком, хотя старался всегда предстать в лучшем виде. У него был великолепный офис. Не думаю, что он мнил себя важной шишкой. Нет, особым остроумием он не отличался, был просто веселым человеком и замечательным рассказчиком. Я восхищалась им. И ему не нужно было меня специально очаровывать. Романтически представляя себе образ других людей, он, полагаю, был не меньшим романтиком, создавая свой собственный имидж. Я не знала его в достаточной степени хорошо, чтобы говорить об этом наверняка, но мне кажется, что это так. Мне доставляло удовольствие общаться с ним.

Майер был очень добр ко мне. Он давал мне возможность проявить себя в кино в любой ипостаси — режиссера, продюсера, актера. Выбор зависел только от меня.

Что до меня, то я умею делать что-то одно, а не одновременно. В ту пору я была актрисой. Будучи очень консервативным в своих политических пристрастиях, Майер был совсем иным в том деле, которому посвятил свою жизнь.

Он был неистовым. Он был романтиком. Он верил.

Кинофильмы

Когда я делала пробы для кино, я чувствовала непосредственный контакт — было безумно интересно и не страшно. Почему — не знаю. Просто я считала эту среду своей, дружелюбной. Должно быть, из-за отсутствия публики — и критики — в ситуации непосредственного контакта. И камера бесстрастна по отношению к вашим действиям. Это здорово.

Я снялась в сорока трех картинах. Разумеется, я восхитительна во всех них. Я вовсе не хочу никого поразить, ведь некоторые из них просто-напросто скучны. Покидая Голливуд, я думала, что всегда буду помнить большинство картин и тех, кто в них снимался. Но оказалось, это вовсе не так — пытаюсь вспомнить и не могу. Удивительны причины, в силу которых мы что-то запоминаем, — обычно это какая-нибудь история или что-нибудь особенное, что сохраняется в памяти.

«Элис Адамс»

Джордж Стивенс снял много замечательных картин, в том числе «Место под солнцем» и «Гигант».