Я историю излагаю... Книга стихотворений

Бог был терпелив, а коллектив
требователен, беспощаден
и считался солнцем, пятен,
впрочем, на себе не выводив.

Бог был перегружен и устал.

Что ему все эти пятна.
Коллектив взошел на пьедестал
только что; ему было приятно.

Бог был грустен. Коллектив — ретив.

Богу было ясно: все неясно.
Коллектив считал, что не опасно,
взносы и налоги заплатив,
ввязываться в божии дела.
Самая пора пришла.

Бог, конечно, мог предотвратить,

то ли в шутку превратить,
то ли носом воротить,
то ли просто запретить.

Видно, он подумал: поглядим,

как вы сами, без меня, и, в общем,
устранился бог,
      пока мы ропщем,
глядя,
   как мы в бездну полетим.

«Несподручно писать дневники…»

Несподручно писать дневники.
Разговоры записывать страшно.
Не останется — и ни строки.
Впрочем, это неважно.

Верно, музыкой передадут

вопль одухотворенного праха,
как был мир просквожен и продут
бурей страха.

Выдувало сначала из книг,

а потом из заветной тетради
все, что было и не было в них,
страха ради.

Задувало за Обь, за Иртыш,

а потом и за Лету за реку.
Задавала пиры свои тишь
говорливому веку.

Задевало бесшумным крылом.

Свевало, словно полову.
Несомненно, что сей мироном —
музыке, а не слову.

«Страхи растут, как малые дети…»

Страхи растут, как малые дети.
Их, например, обучают в школе
Никого не бояться в целом свете,
Никого не бояться, всех опасаться.

Страхи с утра читают газеты.

Они начинают с четвертой страницы.
Им сообщает страница эта
О том, что соседям стало хуже.

Страхи потом идут на службу.

Там начальство орет на страхи:
«Чего вы боитесь! Наша дружба
Обеспечена вам до гроба!»

Страхи растут, мужают, хиреют.

Они, как тучи, небо кроют.
Они, как флаги, над нами реют.
И все-таки они умирают.

«Все телефоны не подслушаешь…»

Все телефоны не подслушаешь,
все разговоры — не запишешь.
И люди пьют, едят и кушают,
и люди понемногу дышат,
и понемногу разгибаются,
и даже тихо улыбаются.
А телефон — ему подушкой
заткни ушко,
и телефону станет душно,
и тяжело, и нелегко,
а ты — вздыхаешь глубоко
с улыбкою нескромною
и вдруг «Среди долины ровны»
внезапно начинаешь петь,
не в силах более терпеть.

«Полиция исходит из простого…»

Николе Валтасарову